– Они заперли малышку, как животное в клетке, – с ненавистью восклицала мать Джоселин. – Но ничего, ничего. Ее время придет. Избранный отомстит за все.
Несмотря на то, что, став женой и родив детей, женщина потеряла способности к ведовству, она не перестала душой принадлежать братьям и сестрам. Женщина добросовестно передавала все слухи, которые ей удавалось собрать старой колдунье, раз в месяц наведывавшейся в деревню. Визиты прекратились с ее смертью, за полгода до появления в замке леди Элизы. Но цепочка не оборвалась. На смену матери пришла Джоселин. Она хоть и не знала ни одного заклинания, но была сообразительна и не глупа. Девушка была счастлива служить Братству, служить Избранной.
….А Элиза все еще не могла выбросить из головы свое видение. Что ждет ее впереди? Кем был тот мужчина? Что могло превратить ненужную дочь лорда Острофа в ту блистательную женщину, которая и в королевском дворце чувствовала себя больше хозяйкой, нежели гостьей? Какой-то частью души девушка понимала, что Ханна не говорит ей всей правды. Слишком многое ей приходилось изучать такого, что вряд ли могло понадобиться простой жрице. Даже мифической Избранной. В чем же состояло ее подлинное предназначение?
По привычке девушка подходила к окну, смотрела вдаль, и через некоторое время перед внутренним взором возникал знакомый мужской силуэт. Элиза уже знала, кто он и встречала его как друга. Порой ей начинало казаться, что именно он, Стефан, был ее настоящим отцом. Настолько сильно было сходство, между английской девочкой и уэльским друидом. Она не услышала стука в дверь и не сразу заметила остановившегося рядом Роберта.
– О чем задумалась, Лиззи?
Девушка вздрогнула и обернулась. Из всех живущих в замке, только Роберт называл ее так же ласково, как звали духи и Ханна. Он всеми силами старался сделать ее пребывание в Острофе приятным. Приглашал разделить с ним завтрак, звал прокатиться верхом и обсуждал с Элизой практически все, что ее интересовало. Когда она призналась, что хотела бы выучить гаэльский, потому, что предполагает, что отец может просватать ее в Альбу, брат против ожиданий не разозлился, а начал учить ее и от души смеялся над ошибками и произношением. Роберт владел и датским, но правдоподобного объяснения своему желанию изучить этот язык, Элиза придумать не сумела. Ханна удивлялась близости брата и сестры, но однажды заметила, что Роберт ближе к Братству, чем к Острофу. Правда сам этого не признает ни за что на свете.