Тайная жизнь пчел - страница 24

– Можете лететь, – сказала я им.

Но пчелы остались на месте, точно самолеты на взлетной полосе, неуверенные, дадут ли им разрешение на взлет. Они ползали на своих суставчатых ножках, описывая кривую вдоль окружности стекла, словно весь мир ужался до размеров этой банки. Я постучала по стеклу, даже положила банку набок, но эти чокнутые пчелы не желали никуда лететь.

Они никуда не делись и следующим утром, когда пришла Розалин. В руках она несла «ангельскую пищу» – бисквитный пирог – с четырнадцатью свечками.

– Вот, держи. С днем рождения, – сказала она.

Мы с ней сели за стол и съели по два куска, запивая молоком. Молоко оставило на бархатной тьме ее верхней губы белый полумесяц, который она и не подумала стереть. После мы отправились в дорогу.

До Сильвана было несколько миль[9] пути. Мы шли по обочине шоссе, Розалин двигалась с неторопливостью двери банковского сейфа, просунув палец в ручку плевательницы. Над деревьями висело марево, и каждый глоток воздуха был пропитан духом перезрелых персиков.

– Хромаешь? – спросила Розалин.

Колени болели настолько, что мне было трудно за ней угнаться.

– Немножко.

– В таком случае почему бы нам немножко не посидеть на обочине? – предложила она.

– Да ничего страшного, – заверила я ее. – Все в порядке.

Мимо пронеслась машина, обдав нас тучей горячих выхлопных газов и пыли. Из-за зноя Розалин вся лоснилась от пота. Она то и дело отирала лицо и тяжело дышала.

Мы приближались к Эбенезерской баптистской церкви, прихожанами которой были мы с Ти-Рэем. Ее шпиль торчал посреди купы развесистых деревьев; краснокирпичное здание под ними даже на вид казалось тенистым и прохладным.

– Идем, – сказала я ей, сворачивая на подъездную дорогу.

– Ты куда это собралась?

– Мы можем отдохнуть в церкви.

Воздух внутри был темным и неподвижным, исполосованный косыми лучами света, падавшими с боковых окон – не тех красивых витражей, которые вы сейчас себе представили, а молочно-белесых стеклянных панелей, сквозь которые почти ничего-то и не разглядишь.

Я прошла вперед и села во втором ряду скамей, оставив рядом место для Розалин. Она вынула веер из держателя для молитвенника и принялась рассматривать на нем картинку – белую церковь с улыбающейся выходящей из дверей белой леди.

Розалин обмахивалась, и я ощущала легкие потоки воздуха, слетавшие с ее рук. Она сама никогда не ходила в церковь, но в тех немногих случаях, когда Ти-Рэй позволял мне бывать у нее дома, в лесной хижине, я видела особую полочку с огарком свечи, галькой из ручья, рыжеватым птичьим пером и куском корня Иоанна Завоевателя, а прямо в центре всего этого стояла – просто так, без рамки – фотография женщины.