Тайная жизнь пчел - страница 36

– Твоей цветной здесь нет, – сказал он, глядя на меня. – Я отвез ее в больницу, чтобы ей наложили швы. Она упала и ударилась головой.

Упала она, значит, пропади ты пропадом! Мне захотелось схватить его миску с арахисом и швырнуть о стену.

Я не смогла сдержаться и заорала:

– То есть как это – упала и ударилась головой?!

Мистер Гастон посмотрел на брата Джеральда, они обменялись тем всепонимающим взглядом, каким обмениваются мужчины, когда в поведении женщины возникает хоть малейший намек на истерику.

– Успокойся сию минуту, – велел он мне.

– Я не смогу успокоиться, пока не узнаю, все ли у нее в порядке, – сказала я чуть тише, но голос у меня все равно подрагивал.

– Все у нее хорошо. Просто легкое сотрясение. Полагаю, сегодня к вечеру она уже вернется сюда. Врач хотел понаблюдать ее пару часов.

Пока брат Джеральд объяснял, что не может подписать документы на арест, учитывая, что Розалин почти глуха, я начала отступать к двери.

Мистер Гастон метнул в меня предупреждающий взгляд.

– Ее в госпитале охраняет наш человек, и он не разрешает никому видеться с ней, так что отправляйся-ка домой. Поняла меня?

– Да, сэр. Я иду домой.

– Вот и иди, – сказал он. – Если узнаю, что ты у больницы околачиваешься, я снова позвоню твоему отцу.

Мемориальная больница Сильвана представляла собой приземистое кирпичное строение в два крыла: одно для белых, другое для чернокожих.

Я вошла в пустынный коридор, в котором витало слишком много запахов – гвоздики, старческого тела, растирки на спирту, освежителя воздуха, желатинового десерта из красных ягод. В окнах «белого» отделения торчали кондиционеры, но здесь не было ничего, кроме электрических вентиляторов, гонявших душный воздух с места на место.

У поста медсестер стоял, привалившись к стойке, полицейский. Вид у него был точно как у школьника, прогуливающего физкультуру и выбежавшего на переменке покурить с грузчиками из магазина. Он разговаривал с девушкой в белом. Как я догадалась, это была медсестра, но на вид ненамного старше меня. «Я сменяюсь в шесть», – донеслись до меня его слова. Она стояла и улыбалась, заправляя за ухо прядку волос.

В противоположном конце коридора у одной из палат стоял пустой стул. Под ним лежала полицейская фуражка. Я тихонько поспешила туда и увидела на двери табличку: «Посещения запрещены». И тут же шагнула внутрь.