– Это Аксель Олсен. – Тот кивнул.
– Дурачок позади – Бенджи Лоренц.
Бенджи был высоким парнем с длинными каштановыми волосами, который считал, что девушки «слишком непредсказуемы». Несмотря на свои костлявые руки и слегка горбатый нос, он излучал определенный шарм.
– И, наконец, Пьер Дюлль.
Все, что она разглядела в Пьере, – это руку, протянутую в знак приветствия.
– Вы давно здесь? – спросила она.
– Прибыли сегодня, – ответил Уиллис. – Все мы в одном месяце.
– В одном месяце?
– Каждый месяц и в каждой стране создается один новый класс. Во всех классах по восемь человек.
Брисеида огляделась. Еще три кровати пустовали.
– У остальных есть время до десяти часов завтрашнего утра, чтобы явиться, – добавил Уиллис. – Или тогда им придется вернуться домой. Я думаю, дело в следующем: если человек не может прийти вовремя, ему нечего делать в таком месте.
– Все же нужно знать, куда прибыть, в какое время и с какой целью, – заметила Брисеида. – Лично мне никто и ничего не объяснил.
– Ты же должна была понимать, что с тобой что-то происходит? – сказал Пьер, вставая с кровати. – Мы все кое-что подозревали.
Бледность его лица в сочетании с очень светлыми волосами и темными глазами придавала ему немного пугающий вид. Зеленоватый свет в комнате только усиливал ощущение.
Остальные кивнули, и Уиллис объяснил:
– Жизнь – это не просто череда случайностей. Есть элита, которая заставляет мир развиваться. И, конечно, мы являемся частью этой элиты.
– Конечно… – прошептала Брисеида. – Как долго мы должны оставаться в этой… этой школе?
– Девять месяцев, – ответил Уиллис тоном, не терпящим возражений.
– Тогда мне придется сначала съездить домой, – торопливо проговорила она.
– Ну, ладно, – рассмеялся Бенджи.
– Ты не можешь вернуться домой, – объяснил Уиллис. – Вообще не можешь. Не советую. Кроме того, никто и никогда не выбирает возвращение домой. Нам ведь предоставили такой шанс!
Брисеида медленно кивнула. В ее семье наступил тяжелый период, и о том, чтобы исчезнуть на девять месяцев, не могло быть и речи…
– Ты выглядишь совершенно измотанной, – сказал Уиллис, прежде чем она успела снова открыть рот. – Завтра станет легче… Вот увидишь, все будет гораздо понятней. Мы дадим тебе поспать.
Спать…
Кровать звала ее к себе. Уиллис выключил свет. Со стороны кровати Пьера уже доносился приглушенный храп.