Рядом со мной кто-то упал, истошно вопя. В него вгрызались острые зубы, разрывая плоть на куски. Алые брызги, попавшие на мою руку, стекали каплями по пальцам. Это ощущение что-то всколыхнуло в памяти.
А ведь точно, все начиналось с крови на моих руках – кровью же и закончится.
== 401 год, эпоха Скорби ==
Кровь капала с моих рук. Она была теплой и ослепляюще яркой. Металлический запах обжигал ноздри, а горло сжималось. Шум голосов пробивался как будто издалека. Я со страхом оторвал взгляд от своих рук. Передо мной лежало незнакомое тело. Именно оно являлось причиной всепоглощающего страха, нахлынувшего на меня.
– Прости…
Я вскинул голову в поисках источника звука. Человек стоял достаточно близко, но я не мог рассмотреть его лица – оно было подернуто дымкой, мой взгляд не мог пробиться сквозь нее.
– Прости… не смогли…
В его голосе слышалось отчаяние. Меня захлестнули противоречивые чувства – я ненавидел этого незнакомца и одновременно желал утешить его, сказать, что он не виноват. Сжав кулаки, я хотел было ответить, но почувствовал в ладони что-то твердое. В руке лежал неровный осколок черного камня, который на моих глазах светлел, меняя цвет на темно-синий. Он напоминал ночное небо, запятнанное алыми брызгами. Волна боли, намного хуже физической, накрыла меня, не давая даже дышать…
Темно. Пока глаза привыкали к мраку, грудь судорожно поднималась и опускалась, пытаясь вобрать в себя весь воздух. Я чувствовал, как пот скатывается со лба, как рубашка липнет к телу; как страшно мне было взглянуть на свои руки. Я уже знал, что на них ничего нет – впрочем, как и всегда. Это был всего лишь кошмар, который повторялся все чаще и чаще. Это только очередной сон, очередная ночь, и ее надо просто пережить.
Я нашел взглядом неровные балки под потолком и угол, так полюбившийся паукам. Мои глаза заскользили дальше, находя окно, сквозь которое пробивался лунный свет. Можно было бесконечно разглядывать любую деталь в комнате, но это только оттягивало неизбежное. Вдох-выдох, и я резко поднял руки, поднес ладони к глазам. Пальцы слегка подрагивали, но они были чистыми, без крови и порезов, только с привычными загрубевшими мозолями. Из груди вырвался облегченный вздох. Сон с каждым разом становился ярче и реальнее. Иногда, просыпаясь в поту, я все еще чувствовал тот мерзкий запах и липкую жидкость на коже. Я страшился этих кошмаров, но не мог никому рассказать о них. Прослыть не просто странным, а окончательно больным мне совсем не хотелось. Единственный человек, который смог бы меня понять, был настолько далеко, что ни одна повозка и ни один корабль не могли меня туда доставить. Возможно, именно его смерть положила начало всему этому. Сейчас я даже не смог бы точно вспомнить, когда стал скрывать сны ото всех. Просто в один момент я заметил испуганный взгляд мамы и понял – иногда нужно притворяться и лгать ради других.