Вдруг раздался стук в дверь, и я пошла посмотреть, кто пожаловал:
– Юля, здравствуй, дочка. Хорошо, что ты здесь, тебе посылка, – произнес скрипучим голосом старый подслеповатый почтальон Иван Игнатьевич.
Сколько помню себя, всегда он разносил почту по деревне. Почтальон был облачен в рваный тулуп грязно-серого цвета, шапку-ушанку из облезлого кролика, да в валенки с заплатками. А красный от мороза нос украшали очки с толстенными линзами.
– Спасибо, Иван Игнатьевич. Вот приехала, пора продавать дом. Готовлю здесь все, прибираюсь.
– Ну что ж, может, кто и купит, только вымирает наш поселок-то. У стариков и так есть свои развалюхи, а молодые все в город уехали. Дачники себе отгрохали вишь, какие домины! Не нужны им наши-то это точно, точно… – возмущался, по-стариковски бурча, Иван Игнатьевич.
– Я все равно выставлю на продажу, а там видно будет.
– Ты вот здесь черкни, дочка, – и подал мне какой-то замусоленный листок, я быстро поставила закорючку, а то уже подмерзать стала. Выскочила только в одном свитере.
Зайдя обратно в дом, положила пакет на стол и пошла включить чайник, достала из пачки печенье и высыпала его на тарелку. Потом решила посмотреть, что там за посылка такая. Взглянув на адрес и имя, фамилию адресата сначала не поняла, а потом увидела, что она предназначена не мне и не бабушке! Индекс наш, но у нас деревня Ануровка, улица Тополиная дом номер пять, а там Ануровка-1, улица Тополиная дом номер пять. Когда возле нашей деревни строили богатый коттеджный поселок с высокими заборами, домами в три этажа и большими отгороженными территориями, прилегающими к живописному озеру, для обеспеченных людей из близлежащего города, то не стали заморачиваться. И так как они располагались от нас в каких-то двадцати километрах, то и назвали Ануровка-1 и даже улицы некоторые, похоже, назвали так же.
На местной почте что-то, как всегда, перепутали и выдали посылку на маршрут нашего подслеповатого почтальона, который мне успешно ее и вручил. Ну и что теперь делать? Догнать Ивана Игнатьевича? Или на почту завезти? Не знаю, как быть. Почта совсем не по пути, она в другую сторону, нежели та дорога, по которой я буду возвращаться домой. Иван Игнатьевич уже совсем старик, в коттеджный поселок точно не пойдет – зимой, в мороз, да по сугробам.