Вы спрашиваете, исправился ли я? Я не очень понимаю, что значит это слово, во всяком случае, применительно к тюрьме или колонии. По-моему, это слово из лексикона политиков. Возможно, оно имеет какой-то другой смысл, и я его когда-нибудь постигну, но это уже дело будущего, а о нем заключенный приучает себя не думать. Я был молод и хорош собой, и детство мое прошло в квартале бедноты. Я обрюхатил смазливую, взбалмошную, на редкость упрямую девицу, жившую в одном из старых особняков на Карбайн-стрит. Ее отец согласился на наш брак при условии, что я поступлю на службу в его фирму по изготовлению оптики и «проделаю весь путь наверх». Я очень быстро понял: ему просто надо было взять меня на короткий поводок – как своевольного, почти приблудного пса, способного укусить в любую минуту. Со временем ненависть разрослась во мне до таких размеров, что толкнула на известный поступок. Повторись все сначала, я бы ничего такого не совершил, но, пожалуй, из этого еще не следует, что я исправился.
Так или иначе, речь здесь не обо мне, а о парне по имени Энди Дюфрен. Но, прежде чем рассказать про Энди, я должен объяснить вам кое-что про себя. Это не займет много времени.
Как я уже сказал, я тот, кто в этой тюрьме может все достать, а оттрубил я здесь без малого сорок лет. Речь не только о контрабанде сверхлимитных сигарет или выпивки, хотя в моем списке они всегда стоят на первом месте. Но я доставал для заключенных еще много чего, в том числе вполне законные вещи, которые, однако, не так-то просто раздобыть – ведь смысл пребывания в подобном месте состоит как раз в том, чтобы пресекать все желания. Один парень угодил сюда за изнасилование малолетки и эксгибиционизм; я достал для него три куска розоватого вермонтского мрамора, из которого он сделал замечательные статуэтки – младенца, мальчика лет двенадцати и бородатого молодого человека. Он назвал их «Три возраста Иисуса», и сейчас эти статуэтки украшают гостиную бывшего губернатора штата.
Если вы выросли в краях севернее Массачусетса, вы можете припомнить имя Роберт Алан Коут. В 1951 году он попытался ограбить Первый торговый банк в Микеник-Фоллзе, и кровавая перестрелка закончилась шестью трупами – два члена банды, три заложника и дурачок полицейский, не вовремя высунувший нос и получивший пулю в глаз. Так вот, у Коута была коллекция монет. Естественно, о том, чтобы взять ее с собой в тюрьму, речь как-то не заходила, однако, при содействии его матери и парня, увозившего белье из тюремной прачечной, я все устроил. Бобби, сказал я Коуту, надо быть психом, чтобы хранить коллекцию монет в нашем железобетонном отеле, где в каждом втором номере живет вор. Он улыбнулся: «Я знаю, где ее припрятать. Не беспокойся, все будет в порядке». И он оказался прав. Бобби Коут умер от опухоли мозга в шестьдесят седьмом, но его коллекцию монет так и не нашли.