От бабочки пованивало.
…настоящие коллекционеры совок и бражников потрошат. Взрезают тельца, вытаскивают содержимое…
Ее замутило, но Катарина справилась с тошнотой.
…конечно, подсказка наличествовала.
Laothoe populi.
Два слова, выведенных тем же аккуратным, детским почерком.
Бражник тополевый, подсказал Малый определитель.
Что из этого?
Ничего.
Катарина почувствовала, что голова наливается знакомой горячей болью.
– Что случилось? – у нее забрали и лист, и конверт.
Хелег.
Он сегодня пришел раньше. И обещал ресторан. Он заказал столик в «Белой акации», и они оба знали, что это означает. Проверка завершена и ее кандидатуру одобрили. И значит, будет мороженое, его в «Акации» готовят по особому рецепту, а потому нигде больше не купить такого. Катарина иногда позволяла себе. Двадцать пять грошей на мороженое, конечно, роскошь, но в день зарплаты…
…и шампанское.
…когда делают предложение и получают согласие, принято ставить шампанское.
– Вот, – только и сумела произнести она. – Пришло. Сейчас…
Хелег нахмурился.
А ей вдруг показалось, что он сам похож на бражника в этом своем сером костюме. Нет, сидел костюм очень даже неплохо, шился на заказ – все-таки положение обязывало, а в магазинах давно не найти приличной одежды – но…
Бледная кожа.
Серые волосы, стриженные коротко. Стрижка ему не идет, из-за нее голова кажется вытянутой, но в Особом отделе все носят такие… массивный нос. Брови светлые, словно мукой по лицу мазнули. А глаза вот теряются… она даже не помнит, какого цвета эти глаза.
Серые?
Или лишь кажутся серыми?
Зеленые? Голубые?
Катарина попыталась заглянуть, почему-то ей показалось невероятно важным, понять, какого же цвета у Хелега глаза. Но он отстранился.
Хмур.
Сердит?
На нее?
За что? Она-то в чем виновата? Уж точно не она сама себе прислала это письмо.
– Об этом следует доложить, – произнес Хелег, убирая лист с бражником в конверт.
Да.
Конечно.
Доложить придется. И лучше не думать о том, что последует за этим докладом.
– Жаль, – Хелег поднял ее подбородок двумя пальцами. – Это многое изменит…
…и столик в «Белой акации» останется свободен.
А Катарина ответила коротким кивком: она понимает. И Хелег улыбнулся, кажется, выдохнул с немалым облегчением.
– Не волнуйся, – он провел пальцем по сухим губам ее. – Я сумею тебя защитить. В любом случае.
И ушел.