Нет уж. Ричард не знает, что этой рыженькой нужно от лойра, но прекрасно понимает: сегодняшнего унижения тот не простит. И если на ком отыграется, то не на Ричарде. Поэтому бросать девочку вот так было бы сущим свинством.
– …наш город много выиграл от прибытия в него особы столь… достойной, – лойр Шаннар не выпустил руки Оливии. А та не спешила убрать.
Конечно…
…почему-то подумалось, что лойр ей подходит как нельзя лучше.
Красив.
Благороден.
Наверняка из рода древнего, если хватило выкупить этакое милое местечко. И состоятелен… вон, на каждом пальце по драгоценному перстню. На левой руке – массивный браслет, слишком тяжелый и аляповатый для обыкновенного украшения.
– …распознаватель ядов, – пояснил Альер и не удержался, добавил, – весьма примитивного толка. Полагаться на такой – сущее безумие.
Двойная цепь на груди.
И звезда с пятеркой рубинов. Накопитель?
Одежда тоже хороша. Камзол из лессийского бархата, который был всем хорош, кроме цены. А этот еще и с золотой прошвой. Тончайшее кружево воротника. Бледно-зеленые кюлоты.
Туфли на низком каблуке.
Драгоценная перевязь.
Они бы хорошо смотрелись вдвоем. Пусть сейчас на Оливии и простой костюм из шерсти, но… на ней бы и дерюга смотрелась бы великолепно.
Ричард заставил себя сосредоточиться на важном.
– Идем, – он взял рыженькую под локоть, и та покорно поднялась. А ведь и вправду альвы в предках подгуляли, вон, несмотря на кажущуюся хрупкость, девица оказалась на голову выше самого Ричарда. – Извините, прощаться не буду…
– Конечно, – лойр Шаннар ответил Ричарду очаровательной хищною улыбкой, которой бы Гуля позавидовал. – Не стоит прощаться… я думаю, мы с вами еще встретимся…
И вновь к ручке Оливии приложился.
Руку я вытерла о юбку, стоило покинуть кабинет. И еще раз вытерла. И поинтересовалась у Ричарда:
– У тебя, случайно, платка нет?
– Случайно нет, – огрызнулся он, всецело занятый рыжей девицей пренесчастного вида. – Свои носить надо…
Свой у меня имелся, но… своего было жаль.
Нет, все-таки до чего омерзительный тип… что там произошло? Хотя… гадать особо нечего. Родовитый господин при немалых чинах. И бедная, судя по одежде, просительница, на беду свою оказавшаяся слишком хорошенькой, чтобы просто от нее отмахнуться.
Сцена ясна.
Но не ясно, что Ричард с этой, спасенной, делать собирается.