Воды нашлось с полфляжки, а вот соли была целая банка. Теперь бы не напортачить…
– Вещички мои забрал? Хорошо. Тащи сюда.
Приволок, кинул грязной грудой и, отступив, отвернулся. Нужное отыскалось в кармане. Хорошо, что подчистить не успели, а может и не знали, на кой ляд эта серая труха надобна. Вот и ладно…
– Под печать влез? – уточнил Перси, расставляя добытое на ящике.
– Да.
Это хорошо, что отнекиваться не пробует.
– Перчаточку сними.
Дорри снял, вывернув шкуркой дохлой ящерицы, и мазь, которую накладывал, точь-в-точь склизкая мездра. Резко завоняло паленым, и запашок этот крепко не понравился Персивалю.
– Лампу поближе поставь. И пару свечей бы, если есть.
И хорошенько ж его угораздило-то. Шкура красная, распаренная и кой-где порастрескалась, а из трещин гной желтый сочится. Он-то и воняет.
Дорри притащил длинную колбу, внутри которой на тонкой ножке плясало пламя, причем было оно удивительно ярким, а свет давало белый, чистый.
– Сколько было? И какие?
– Три. Вроде бы три. А какие – не знаю.
На внутренней стороне ладони явственно проступали два пересекающихся креста. Знакомая работа, только удивительно видеть ее в Сити. И внутренний голос, очнувшись от нокаута, шепнул, что не надо бы лезть в это дело, что двойные Печати за просто так не ставят, а если ставят, то…
Клирикал отвернулся от Персиваля. И радоваться надо, что только отвернулся, а не лезть поперек интересов. Персиваль вздохнул и спросил:
– Что ж ты, дурак такой, на рамы не глянул, а?
Лицо у клыкастого стало обиженным, как у того, прошлого Дорри при встрече с кулаком… Правда, этот нынешний старше. И худой, даже тощий, точно его голодом морили. И глаза у него красные, ну точно смородина перезревшая.
А еще он вампир.
Персиваль вздохнул и, легонько нажав на знаки, буркнул:
– Больно будет.
Так, на полпинты воды ложка соли и четверть унции Содомского пепла. Или наоборот? Нет, вроде серого всегда меньше сыпали. Теперь Верхний крест. Нижний крест. Символы шли туго, пальцы заплетались, но вроде вышло. Во всяком случае, в кубке зашипело, и растворившийся пепел окрасил воду в черный цвет.
Сработает? Или тот, чьим именем вершится заговор, тоже отвернулся от Персиваля?
– Если дозавтрего не полегчает, то придется полновесного клирика искать.
И Персиваль, изо всех сил сдавив руку, опрокинул содержимое кубка на открывшуюся рану.