. Я так ужаснулась, что у меня чуть не случился удар. Я сказала ему, что это было бы большой ошибкой, умоляла не делать этого особенно сейчас, когда всё плохо для нас. И добавила, что, если он сделает это, все увидят, что это приказ Распутина». Далее императрица-мать пишет, как Государь «сильно покраснел».17
А вот что писал флигель-адъютант Государя Анатолий Александрович Мордвинов: «Государь бывал недоволен некоторыми государственными деятелями не за то, что они не симпатизировали Распутину, а за то, что позволяли себе верить и распространять эту веру в какую-то особенную силу Распутина в государственных делах. В глазах Его Величества одна возможность такого предположения была оскорбительной, унижающей его достоинство».18
Теперь становится понятно, почему Государь так «сильно покраснел» – можно только представить, каких усилий ему стоило сдерживать своё негодование. А иначе и поступить было нельзя – он хорошо знал, что всякие попытки переубедить императрицу-мать обречены на провал, да к тому же, «переубеждения» могли обернуться большой ссорой, чего он совершенно не желал.
Нужно также признать, что помимо слухов, воспринимаемых многими за истину, были и другие, действительно объективные причины народного недовольства, снижавшие популярность царя: усталость от войны, военная инфляция, социальные проблемы. Но, во-первых, военные проблемы и усталость испытывала не только Россия; а во-вторых, земельный вопрос и другие социальные противоречия требовали тщательной проработки и грамотного решения. Большевики попытались все это решить наскоком, за что и получили гражданское противостояние.
Тем не менее, можно смело утверждать, что доминирующую роль в охлаждении народной любви к своему царю сыграл именно поток домыслов и лжи, который щедро изливался на Николая II и его окружение с самого начала двадцатого века, а во время Первой мировой войны достиг своего апогея.
Зачем все это делалось? Ради 2 марта 1917 года. Ради получения власти! Но, даже захватив власть, никто и не собирался успокаиваться. Здесь следует вспомнить Временное правительство с его чрезвычайной следственной комиссией19, которая расследовала преступления «проклятого царского режима», а пресса, освещающая ход следствия, публиковала одну нелепицу за другой. В качестве примера можно привести истерию с телефонным проводом, который якобы соединял Царское Село и Берлин, и по которому императрица передавала военные секреты. Или же историю с пулемётами, установленными по приказу Николая II на чердаках, чтобы при необходимости расстреливать народ. И ведь искали, и кабель, и пулемёты.