– Надеюсь, вы не думаете, что мне это хоть о чём-нибудь говорит? – подмастерье состроил недоверчивую физиономию и, отхлебнув из кружки, утёр губы ладонью. – Кто шепчет? О чём вы, благая сырость?
– Вам станет ясно, и скоро. Близится безумие. Оно уже поглощает вас. Глубины зовут. Если они не получат тьму, они сами придут за ней. Скажите. Скажите это тому, кто виновен в том, что Ясность явилась.
– Про кого вы? Говорите толком. Что за загадки под вечер?
– Вам не обязательно оставаться во тьме вместе с ним. Ясность не несёт ничего, лишь путаницу. Его уже не спасти, он сам обрёк себя. Позвольте моей госпоже помочь хотя бы вам. Она зовёт вас к себе. Она знает, что вы ни при чём. Вам нечего бояться. Она принесёт благо.
– Кто «она»?
Вино делало своё дело, и Тнайт всё меньше осознавал происходящее, а слова косоглазого звучали всё несуразнее.
– Она. Моя госпожа. Она отправила меня к вам, чтобы передать послание. Оставьте вишнёвого отшельника. Она ждёт вас. Она приютит вас.
– Приютит? Где приютит?
– О-о, – незнакомец скривил губы в улыбке. – Вы бывали там. Бывали в этом городе. Уверяю вас, иные объяснения излишни. Или лучше сказать – необязательны.
Тнайт неприязненно отодвинулся, проскрежетав ножками стула по полу.
– Ещё чего. Чтоб я ещё хоть раз туда сунулся.
– Вы же хотите избавиться от кошмаров. Узнать, что скрывается в Корнях. То, что вы видели, тревожит вас, и неспроста. И моя госпожа поведает вам. Поведает всё, что вы хотите знать. Только оставьте отшельника. Ему уже не помочь. Не медлите, Тнайт. Кому сдались ваши сорняки? Моя госпожа ждёт вашего появления. Ждёт в яблоневом саду.
Косоглазый поднялся и протянул руку, по-видимому, намереваясь прощально похлопать Тнайта по плечу, но передумал. Его пальцы медленно согнулись, и он направился к выходу.
Не успел подмастерье задуматься, как подоспел хозяин и поставил на стол кувшин.
– Ваш приятель оплатил выпитое и накинул в счёт новой порции, – сообщил он, не вполне дружелюбно глянув вслед косоглазому. – Мне бы таких приятелей.
Следующее утро выдалось на редкость сырым и промозглым. Моросил холодный дождь, и к обеду Дуодроуд опустел. Горожане попрятались в свои дома. Одни отогревались у обмазанных речной глиной каминов. Другие, те, что позажиточнее, насколько позволительно назвать зажиточным простого сапожника, портного или оружейника, откупоривали припасённые бочки с выпивкой.