– Республика.
– Рожу покажи, только медленно.
В проломе появляются две руки, а следом – фуражка с пятиконечной звездой в красном круге и испуганное лицо – бородатое, широкое, щекастое лицо с разноцветными глазами, – принадлежащее политкомиссару Первого батальона Росендо Сеэгину. Следом – лицо лейтенанта Гойо, командира саперной роты.
– Что ж вы нас так пугаете-то, сволочи? – говорит он.
– Еще дешево отделались, – отвечает Ольмос, вставляя чеку на место.
Начинается выяснение всех обстоятельств. Панисо рассказывает, что франкистский пулемет заставил их залечь, а Гойо и Сеэгин – что, помимо станкового пулемета, по главной улице бьют еще два ручных, а потому им пришлось прорываться через дома, круша перегородки. Иначе было никак не соединиться.
– Мы было послали к вам связного, но он вернулся с пулей в ноге, – говорит Гойо. – Сколько вас тут?
– В этом доме – одиннадцать. И еще двадцать – в других, позади. На той стороне улицы еще сколько-то из бригады Канселы.
Лейтенант показывает на отверстие в стене:
– Остатки моей роты тоже на той стороне… А снестись с Канселой можно?
– Отчего же нельзя… Покричать им, не высовываясь.
– Будем кричать – франкисты услышат, – предупреждает Ольмос.
– Это верно. Они чуткие, как рыси.
Лейтенант задумывается на мгновение:
– Попробуем. Куда идти?
Панисо ведет их в подвал. Лейтенант осторожно высовывает голову наружу, видит двух убитых, слышит выстрел и поспешно прячется.
– Противник, – объясняет он, – укрепился в церкви и вдоль шоссе, которое перетекает в главную улицу и пересекает городок. На нашей стороне – школа и магистрат… Ждем тяжелое вооружение: как доставят – можно будет атаковать и выбить их. Мы пойдем с 1-й ротой. 2-я и 3-я останутся в резерве.
– Чем будем располагать? – спрашивает Панисо.
– Прибудут четыре пулемета, а у въезда в город, возле Аринеры, поставят 50- и 81-миллиметровые минометы.
– Приятно слышать… А что насчет артиллерии?
– Почти готова к переправе… Ну, по крайней мере, мне так сказали.
– «Почти»?
– Почти.
– То есть прибудет с опозданием, правильно я понимаю? Наши батареи давно должны были открыть огонь.
– Ну ты сам знаешь, как это бывает… и в любом случае мы так близко подобрались с фашистам, что лучше бы нашей артиллерии пока помолчать. Чтоб своих не задеть.
– Много предателей у нас развелось, – цедит сквозь зубы Ольмос.