Девочке в очочках пришлось дольше обычного ждать, когда Девочка с голубыми глазами откроет ей дверь. Когда она наконец оказалась в квартире, тут же заглянула в комнату подруги, чтобы узнать, чем та была так занята. На столе, вместо привычной россыпи содержимого косметички, она увидела планшет и раскрытый учебник английской грамматики.
– Что с тобой произошло? – удивилась Девочка в очочках.
– Славик дал мне задание на три дня, и я стараюсь всё сделать в срок, хотя мне очень, очень тяжело учиться, – скромно потупив взор, ответила Девочка с голубыми глазами. – Представляешь, я даже к зеркалу не успела сегодня подойти. Всё учу и учу, даже голова кругом идет. Зато наградой за мои труды будет поход в кафе, где я смогу снова увидеть Славика, смотреть в его большие голубые глаза, слушать его голос, дотронуться до родинки на его щеке! Ты знаешь, у него родинка, как и у меня, на левой щеке. Он такой славный, мой Славик!
В свою очередь, Девочка в очочках с жаром начала рассказывать подруге о Константине:
– У меня совсем нет секретов от него, я готова разговаривать с ним на любые темы, и ему со мной интересно, хотя он намного старше. Он сказал, что я ему нравлюсь, и он хочет познакомить меня со своей мамой, – смутившись, закончила Девочка в очочках.
В это время в Иркутске Данила добивался свидания с заключённым. Когда он наконец увидел отца в комнате для свиданий в местном СИЗО, у него защемило сердце. Бывший алюминиевый магнат как будто стал ниже ростом и постоянно растирал рукой левую сторону груди. Даниле впервые в жизни захотелось обнять отца, но их разделяла стеклянная перегородка.
– Сын, поговори с моим адвокатом, – доле тели до него еле слышные слова отца через пе реговорное устройство. – Я ничего не могу тебе объяснить, потому что и сам ничего не понимаю. Скажу только, что обвинение против меня полностью сфабриковано, там нет ни слова правды!
Выйдя на улицу из здания старой Иркутской тюрьмы, где в своё время сидели ссыльные декабристы, Данила в растерянности остановился. Его встречало яркое солнце и свежие весенние запахи, принесённые ветром с Ангары, но он ничего не замечал вокруг себя. Он уже говорил с адвокатом отца, солидным господином с проницательным взглядом, получающим немалый гонорар, но тот не мог сообщить ему ничего существенного. Стоя у входа в тюрьму под тополем, покрытым новенькими ярко-зелёны ми листочками, Данила разглядывал одинокий окурок на чисто выметенной земле у себя под ногами и пытался привести в порядок свои мысли. Пока он в сотый раз пытался найти выход из безвыходного положения, в которое попал отец, зазвонил его телефон.