Проходя мимо банка, я вгляделся в своё отражение. Отёкший и небритый, но не настолько, чтобы вызывать живой интерес у постовых. Конечно, на моём лице не было столько радости, как у девушки с плаката напротив, которая по скидке сдала анализы, но в целом выглядел я неплохо.
Восприятие собственного возраста давно приобрело волнообразный характер: я периодически считал себя то очень старым, то очень молодым. Бывшая жена, когда уже стала Светой, часто упрекала меня, что я старик в душе. Не удивляйтесь, хронологически у моей бывшей жены было несколько имён: Светик, Света и уже перед самым разводом – Светка. Чехарда со сменой имён уместилась в восемь лет совместного быта.
Я перешёл дорогу на красный сигнал светофора, не обращая внимания на истошные крики из фольксвагена. Немного помедлил перед входом в парикмахерскую, расположившуюся на первом этаже отреставрированной сталинки. Огромные ножницы на фасаде внушали трепет.
В дверях наткнулся на блондинку с пурпурной прядью на голове. Девушка окинула меня требовательным взглядом, видимо ожидая реакции на её колористические эксперименты с волосами.
– Пойдёт, – сказал я вслух и обмер.
Надо бы следить за языком в новом городе. Этот навык способствует сохранению целостности лица.
Когда я вошёл, в мою сторону повернулось несколько девичьих головок. Движение было столь синхронным, что вспомнились документальные фильмы о сурикатах. Плотоядные лица на ресепшене заискрились улыбками.
– Здравствуйте! Вы к кому?
– Здрасте… Я записывался к Марии. Через сайт.
Ко мне подбежала тощая девушка-администратор и предложила на выбор чай или кофе. Я отказался, слегка смущённый её близостью и громадной разницей в росте. Она заискивающе смотрела на меня откуда-то снизу, почти уткнувшись носом в пупок. Я инстинктивно втянул живот, что для человека моего возраста уже, пожалуй, несолидно. У нас мужики старше тридцати пяти живот не скрывают, а наоборот, горделиво выпячивают, как наглядное свидетельство съеденного и выпитого. Так как все на самом деле верят только лишь в удовольствия и ради них живут, то пивной живот – это достижение. Я, мол, времени даром не терял – едал-с, пивал-с.
Вторая девушка попросила меня подождать на диванчике. Я повиновался, зачарованный видом её нарисованных бровей – две тонкие перевёрнутые галочки на скуластом лице. Человеку, хоть раз видевшему портрет Брежнева, трудно привыкнуть к бровям без волос.