он совершенно точно ошибся выходом. Он хотел быть не здесь; он хотел быть не таким, каким он был: ранимым и невежественным. Многие земные человеческие ситуации внушали ему страх: прежде всего – глубокая боль одиночества. Он хотел домой. Он хотел вернуться к тому совершенному Свету, о котором лишь смутно догадывался.
Итак, он стоял здесь, дрожа каждой клеточкой своего тела на пике воли и желания, на этой маленькой лесной поляне, когда к нему приблизился прекрасный неземной Свет. Он был реальным. Свет не имел твердой формы, и все же был Существом. И это Существо любило его безусловно. Он ощущал полное принятие и прощение. Без всяких слов ему было ясно: это – именно то, что он искал все эти годы. Сияние все приближалось. Он купался в блаженстве. Ему хотелось умереть здесь и сейчас, чтобы подняться ввысь в этом сиянии. Жена, профессия, карьера… Все это больше не имело значения, ведь на расстоянии вытянутой руки находился этот сверхъестественно красивый Свет. Ради него он был готов отпустить все.
А что потом?
Да, потом… Потом Свет заговорил с ним. И звучало это приблизительно так: «Старик, что тут такого должно быть? Ты действительно такой глупый? Думаешь, мы тебя сюда отправили, чтобы ты постарался поскорее убраться отсюда? Проснись!»
Упс… Он почувствовал себя любовником, которому дали пощечину незадолго до кульминации: вместо восхищения – только странная слабость. Духовный coitus interruptus.[4] Он слушал ласковые и в то же время бескомпромиссные заявления так трезво и ясно, как никогда.
«Ты уже не один раз начинал игру. Путь наружу – это путь внутрь. И вот наши условия: мы тебя заберем только тогда, когда ты на самом деле будешь готов. А готов ты будешь, когда научишься любить и уважать Человеческое. Когда познаешь красоту в самом отвратительном, что есть, и узришь тот свет, что ищешь, в самом темном углу. Тогда мы снова придем. Твой урок неимоверно прост: научись любить людей. И лучше всего начни с самого себя».
На этом шоу закончилось. Он резко очнулся. Свет исчез. Костер догорел. Ему было холодно и сыро. Ему было противно. Но он был полон благодарности за то ощущение благодати, которое испытывал. Впервые за долгое время он ощутил нечто вроде покоя. Долгожданный выход из ненавистного мира только что был уничтожен. Но в этом хаосе дремал росток новой свободы. Если выхода нет, придется войти. Войти в Жизнь. Войти в свое человеческое. Ему больше нечего было терять. Либо он умрет разочарованным циником, либо это пророчество сбудется.