Главной достопримечательностью клойза Гаона была табличка у южной стены: она обозначала место, где рабби Элияху сидел и изучал Тору на протяжении сорока лет. Над табличкой висела неугасимая лампада – такую обычно вешают над киотом. В этой синагоге неугасимых лампад было две, одна – над киотом, другая – над «местом Гаона» у правой стены. Под табличкой стена выпячивается наружу, образуя своего рода прямоугольную кафедру: она скрывает место, где рабби Элияху изучал священные тексты. Выступ не только служит памятником, но и препятствует тому, чтобы кто-то еще сел на место рабби Элияху[23].
В 1918 году местный историк отмечал: «Клойз Гаона вызывает страх и благоговение. Когда входишь и видишь седобородых талмудистов, кажется, что дух Гаона все еще витает в воздухе». Путеводитель добавлял: «Клойз Гаона – корона и жемчужина Литовского Иерусалима»[24].
Рабби Элияху воплощал в себе этос общины: книга – высшая ценность еврейской жизни. Когда европейские евреи воображали Литовский Иерусалим, им виделись не синагога, статуя или мемориал. Они видели большой том Талмуда ин-фолио, где внизу титульного листа крупными четкими буквами напечатано: «Вильна». Писавший на идише Шолем Аш вспоминал, что в детстве, начав изучать Талмуд, он был совершенно уверен, что древнейший magnum opus иудаизма не только отпечатан в Вильне, но и написан там же.
К этому моменту экскурсии, после посещения собора, Большой синагоги и клойза Гаона, Шмерке, видимо, немного уставал от религиозных достопримечательностей. Сам-то он точно набожностью не отличался и в синагогу не ходил никогда – только показать ее гостям. Так что Шмерке явно радовался, что дальше они попадут в место, где он чувствует себя как дома, – в еврейскую публичную библиотеку.
Библиотека носила имя своего основателя Матитяху Страшуна, богатого дельца, ученого и библиофила, который завещал свое книжное собрание еврейской общине. В 1892 году оно было превращено в общественную библиотеку. В ней имелось пять инкунабул (книг, напечатанных до 1501 года), множество изданий XVI века из Венеции (она стала первым крупным центром еврейского книгопечатания) и иных раритетов. После смерти Страшуна среди виленской еврейской элиты пошла мода на завещание книг общине, и собрание библиотеки стремительно разрасталось.