И не удержался:
– Вот такая у нас молодежь! Раньше я думал, что все такие вот, как твои Агнии и Мальвины. Ан нет… Мы считали, что герои остались в прошлом. Прадед рассказывал мне, как во время одной операции начался налёт врага. А порядок был такой – всем в укрытие, кроме оперирующих бригад. Ведь операцию прервать нельзя… И вот разрыв бомбы, палатку снесло взрывной волной, посыпались комья земли, а медсестра, молоденькая медсестра-москвичка, кстати, раскинула халат и склонилась над раненым, чтоб защитить операционное поле… Вот так.
Лариса молчала. В ней происходила какая-то внутренняя борьба. Она была вроде, как и из компании этих самых подруг, и в то же время не потеряла что-то важное, доброе.
Они остановились неподалёку от дома Гулянина.
– Ну что ж, до встречи, – сказал он.
– А когда она будет?
– Только после победы.
Перелёт был недолгим. Путь тот же, по которому раненых доставляли в Москву, только в обратном порядке. Из Чкаловского на прифронтовой аэродром самолётом, а затем вертушкой до самого расположения медсанбата.
Огляделся. На стоянке огромные машины с красными крестами на бортах. Дальше большие палатки – сортировочные, перевязочные, операционные, госпитальные и прочие. Кругом порядок, чистота. Дорожки разметены от снега.
Дежурный по медсанбату, встречавший вертолёт, выяснил цель прибытия Гулянина и указал на палатку управления:
– Комбат на месте. Доложите ему.
В палатке встретил подполковник с внимательными, слегка покрасневшими от бессонницы глазами. Гулянин протянул командировочное предписание и представился.
– Подполковник медслужбы Благов, – ответил командир медсанбата, протянул руку для приветствия и сообщил: – Мне уже сообщили о вас. Значит, хотите поработать на прадедовском посту? Знаю, всё знаю про подвиги Сталинградского медсанбата, и вообще о нашей славной гвардейской дивизии.
– Да, вот так удачно вышло, что дивизию недавно возродили и вернули в строй. Этого я даже и не знал. Просто хотел поработать в боевых условиях, помочь, если смогу, ну и себя испытать.
– Хорошо, товарищ капитан, кажется Михаил…
– Можно без отчества, – поспешил сказать Гулянин.
Устав уставом, но как говорят, это ж не догма, и очень хорошо, когда верх берут добрые отношения, при условии, конечно, если это не мешают общему делу. Ещё в суворовском военном училище уловил Гулянин одну простую истину. Скажет, к примеру, офицер-воспитатель: «Миша, сделай то-то и то-то». И суворовец со всех ног бросается исполнить. А то вдруг: «Суворовец Гулянин, подойдите ко мне…». Ясно и без слов – провинился чем-то.