Я нанесла на лицо ночной крем, подсушила волосы и собиралась уже ложиться спать, когда зазвонил телефон. Домашний, который стоял на тумбочке у постели, и которым я не пользовалась, оставив его для экстраординарных случаев и для старых друзей бабушки, иногда забывавших, что ее уже нет. Озадаченная, кто мог бы беспокоить меня в такой час, я поднялась на ноги, пересела на постель и взяла трубку.
– Алло?
– У тебя красивые ноги, Тания. Такие изящные лодыжки, – раздался в трубке приглушенный незнакомый голос.
– Кто это?! – насторожилась я.
– Знаешь, что подошло бы к таким ногам? – продолжил незнакомец на том конце провода, проигнорировав мои вопросы. – Браслеты. Специальные такие браслеты с цепью, которой я прикую твои стройные ножки к кровати, чтобы ты никуда не ходила, сидела дома и была моей, только моей, и ничьей больше.
Я почувствовала, как все мое тело задрожало от ужаса. Этот голос… он явно был специально искажен, и осознание того, что кто-то знает мой домашний номер, знает мое имя и бормочет что-то про мои лодыжки, создавало ощущение чужого тяжелого дыхания за спиной. Да, кто-то следил за мной и дышал мне в спину, упиваясь собственной безнаказанностью.
– Я кладу трубку! – выпалила я. – А если еще раз позвоните, обращусь в полицию!
В трубке раздался низкий смех.
– И ты никуда не обратишься, милая. Ни в какую полицию. Ни к каким друзьям, да? Ведь ты живешь не одна, моя Тания. Я тебе еще позвоню. Как-нибудь.
В трубке щелкнуло, и звонок завершился. Я поплотнее запахнула на груди халат, затем порывисто встала, задернула на окне шторы и обошла весь дом, проверяя, закрыты ли двери и окна на запоры.
Холодный пот стекал по моей спине, а в голове так и звучало жуткое “моей, только моей, и ничьей больше”…
Ночь выдалась тяжелой. Я улеглась в постель и, едва голова коснулась подушки, провалилась в муторный липкий сон, наполненный какой-то хаотичной суетой. Помню, что бежала бесконечными коридорами от какого-то преследователя, слыша за спиной все то же тяжелое дыхание, что почудилось мне в момент странного звонка. Я металась по постели и, кажется, даже стонала сквозь сон.
Посреди ночи, часа в три, меня внезапно что-то разбудило. Я резко села на постели, задыхаясь от собственных кошмаров и пытаясь прийти в себя. Грудь сдавило странное чувство, словно за мной продолжали наблюдать даже в такой момент. Не включая ночника, я огляделась: шторы по-прежнему задернуты, дверь в спальню прикрыта так, как я ее и оставляла. В доме вроде бы тишина. Причин резко охватившей меня паники я объяснить не могла.