– Слушай, ну участковый-то наш тут причем? Этим же специальные службы занимаются.
– У него как раз в такой службе старый приятель работает, примет твоего Алексея в лучшем виде.
– Семён, откуда ты все это знаешь?
– Знаю, Тома. И я очень тебя прошу – действуй. И как можно скорее.
Томка кивнула, и, ничего не сказав, выбежала из дома. Она чуть не сбила с ног Нинку, которая все это время провела на крыльце, прижимаясь ухом к двери.
***
– Слушай, сколько в нашей деревне живу, никогда бы не подумал, что такие дела у нас могут твориться, – сказал Семён, отломив себе краюху Нинкиного хлеба, и кое-как отрезав левой рукой кусок сала.
– И не такое бывает, – ответил Арсений.
– Томке же больше ничего не угрожает? Вдруг Алексей этот вернется. За нее, конечно, есть кому заступиться, но мало ли…
– Не вернется. Ему такой срок дадут, что дорогу за это время сюда забудет. Да и Томке недолго одной быть – через годик увидишь.
– Хороший хоть парень на этот раз попадется?
– Много будешь знать, скоро состаришься.
Томка обещание сдержала – участковому о разговоре с Семёном ничего не сказала. Но для нее это вовсе не означало, что внезапно открывшиеся способности Семёна должны оставаться в тайне. Помог же он Нинке и ей, Томке, еще как помог. Поэтому когда Томка увидела, как сосед Гриша, молодой еще мужчина – едва за сорок – ковыляет по улице с палочкой, у нее не было сомнений, кто Грише сможет помочь.
– А я говорю тебе, Сеня, я не костоправ, и не этот аппарат, как его? Рентген! На то врачи есть и больницы, чтобы диагнозы ставить и лечить.
Семён уже по традиции затеял кухонный спор с Арсением, когда тот объявил о скором появлении очередного «пациента».
– Не помогут Грише ни доктора, ни лекарства, ни травки, – категорично заключил Арсений. – Болезнь у него не физическая. Сам-то как думаешь, отчего у молодого мужика нога стала отниматься? Не ударялся, не падал, не дрался, не пьет почти.
– Ну, откуда же мне знать! Сглазили его что ли? Тьфу! Вот пообщаешься с тобой, начнешь верить во что ни попадя.
– У вас это, может, и называется сглазом. А вот то, что человек может болеть и страдать из-за чьего-то дурного отношения, зависти, ненависти – это факт. Веришь ты в это или нет.
– Можно подумать, мне никто плохого не желал никогда. Вон все руководство на комбинате меня ненавидело. И ничего – не ослеп, не оглох, руки-ноги на месте. Хотя… После всего, что со мной случилось, я бы предпочел что-то из этого.