Ночью мне не спалось в незнакомой комнате при безостановочном потоке слез. Я лежала одна на кровати, и пыталась осознать, что происходит. Как это вышло? Что случилось, отчего я не помню нашу совместную жизнь с Лешей? Когда мы начали жить вместе? Ведь Князев нестерпимо чужой ну и чувства к нему отсутствуют. В душе царила убийственная пустота и беспокойство.
Я, не раздумывая встала с кровати и вышла из одинокой комнаты, в которой оказалась одна по собственному желанию. На ватных ногах в темноте добралась до лестницы, по которой спускалась в тихий холл, потихонечку как мышка, боясь, что кто-то выскочит и схватит меня. Но светлая зимняя ночь за большими окнами со знакомым, густо падающим снегом, на мгновение успокоила меня. Внутри меня возродился маленький путеводитель, который привел меня к двери, что оказалась, не заперта. Осталось дело за малым – всего лишь дойти до калитки. Только что-то внутри меня покалывало и стопорило, утверждая о том, что выбраться отсюда сегодня мне не удастся. Это колеблющее чувство всегда появляется, когда нужно принять необходимое решение. Именно это чувство твердит о том, что ничего не выйдет и ничего не получится! Но мне не хотелось слушать внутренний голос. Вопреки голосу, словно птица вырвалась наружу, вдыхая свежайший воздух. Снег хлопьями засыпал меня и приятно покалывал своим касанием горячие щеки.
Путаясь в подоле посреди слоя выпавшего снега, я пробралась к кованой калитке среди высокого забора из желтого кирпича. Только не могла ее открыть, отчего в снова возникшей панике вцепилась в железные холодные прутья, за которые принялась дергать маленькую дверцу преграждающую путь к свободе.
─ Черт! – кричала я, пытаясь вырваться.
─ Оля…
Я услышала за спиной строгий голос Князева. Отчего вздрогнула и обернулась, принявшись грызть ногти от неудачного побега.
─ Ты решила заболеть? И куда это собралась в такой легкой одежде зимой?
Алексей подходил все ближе и ближе. Сердитый, мощный и властный. Не понятно, что у него было на уме.
─ Ольга, запомни раз и навсегда – я никому тебя не отдам! Слышишь? Ты принадлежишь мне! Мне! Пошли в дом?
Леша протянул руку, и у меня просто не было выбора, как согласиться, невзирая на обезумевший внутренний протест. А когда мы преодолевали прихожую Алексей взял в руку шприц с тумбочки, второй свободной схватил меня, заблокировав руки вдоль тела. И не глядя на сопротивления поставил укол нейролептика.