Терри отдала одежду отужинавшим клиентам, которые уходили. Когда те отошли, она тихо усмехнулась:
– Джей Джей, да? Ты зовешь его по имени, вы виделись утром, и его присутствие здесь – случайность?
– Он акционер, заседает в административном совете. Естественно, что он бывает в «Сторке».
Терри насмешливо фыркнула, тотчас оглядевшись, не заметил ли кто этого оскорбления утонченности клуба. Она перешла на шепот:
– Он чаще заседает за столиком в голубой гостиной, чем в своем административном совете.
Хэдли безучастно раскладывала пары перчаток в пронумерованные ящички.
– Что хорошо весной, – заметила она, – одежда становится легче, проще с ней управляться.
Терри недоверчиво похлопала ресницами и едва успела заглушить новый неуместный звук.
– Не меняй тему. Лично я, если бы один из лучших нью-йоркских женихов запал на меня, немедленно послала бы к черту пальто, шляпы и перчатки и пошла бы за ним пешком хоть на Багамы.
Хэдли приветствовала «клубничную блондинку»[57] у стойки и обменяла ее розовую норку на номерок.
– Мой папашка пришел? – осведомилась «клубничная блондинка», подмигнув. – Мистер Хакенбаш, серые волосы, серые усы, серое брюшко?
Старлетка. Только старлетки демонстрируют в разгар весны подаренную «папашкой» норку.
– Ты во всем ошибаешься, – сказала Хэдли, когда она ушла. – Джей Джей мне благодарен, потому что я однажды ему помогла. Ничего больше.
Тэрри хотела было возразить, но прикусила язык: она заметила рядом яхтсменский блейзер их начальника.
Взгляд Саффолка Даунса остановился на Хэдли. Ему пришла благая мысль не улыбнуться; Терри уверяла, что он двойник Полуночного Круга, скаковой лошади, на которую любил ставить ее отец.
Он облокотился на стойку, отделявшую его от двух гардеробщиц.
– Может быть, вы иногда еще и поете? – спросил он Хэдли. – А то сегодня Перри Комо ужинает в гостиной «Гибискус».
С явной тоской вспоминая о том вечере, когда шимми, который Фред Астер разделил с Хэдли, имел большой успех, хозяин втайне лелеял мечту о bis repetita[58].
– Я пою хуже, чем Перри Комо танцует, – ответила она, проведя щеткой по меховой пелерине, прежде чем повесить ее на вешалку.
Саффолк Даунс закусил сигару своими длинными зубами, отчего на лице его появилось подобие невольной улыбки. Он протер медные пуговицы своего блейзера яхтсмена и отчалил в тот момент, когда портье пропускал нового клиента.