.
Однако именно это и произошло: развал крестьянского самоснабжения и налаженного внутреннего товарооборота начался. Рушились основы, на которых покоилось относительное благополучие нэпа.
В борьбе с частником и рынком руководство страны зашло дальше, чем планировало. Как признался на июльском пленуме Микоян, Политбюро перед началом заготовок 1927/28 года рассчитывало на частную торговлю в снабжении населения, предполагало сохранить местный товарооборот и частника. Он должен был обеспечивать пятую часть снабжения хлебом, до трети снабжения мясом. На деле же, сетовал Микоян, слишком сильно нажали на частника. Например, доля частника в мясной торговле снизилась до 3% вместо ожидаемых 20–30%56.
Миллионы людей теряли привычные источники снабжения и становились потребителями государственных фондов. Однако их состояние желало много лучшего. Особенно тяжелым было положение с хлебом. План хлебозаготовок выполнен не был. Государственные заготовители уговорами и силой собрали 11 млн т зерна, что было меньше, чем в прошлом, 1926/27 году. Тогда массовые репрессии не применялись, но заготовили больше – 11,6 млн т57. Заготовленного в кампанию 1927/28 года хлеба не хватило даже для снабжения «плановых потребителей», находившихся на обеспечении государства (армия, жители индустриальных городов, беднота, сдатчики технических культур). Так, в 1927/28 году только на снабжение промышленных центров планировалось израсходовать на 120 млн пудов (более 7 млн т) больше, чем в прошлом году. Фактически потребность в хлебе была и того выше, так как численность рабочих росла быстрее, чем планировалось. На апрельском пленуме 1928 года Микоян признался, что у государства был большой перерасход хлеба58. Политбюро не только не смогло в тот год экспортировать хлеб – вывоз его сократился на 110 млн пудов, – но, не дотянув до нового урожая, импортировало к 1 июля 1928 года 15 млн пудов пшеницы59.
Одной из целей Политбюро в борьбе за хлеб было улучшение городского снабжения, однако именно оно в первую очередь и пострадало в результате начавшегося развала внутреннего рынка. Даже в Москве государственно-кооперативная торговля работала с перебоями, обеспечивая не более трети потребности в продуктах60. Сводки ОГПУ свидетельствуют, что продовольственные трудности питали «политически нездоровые настроения»