К середине дня за нами прислали повозку из усадьбы, и она отвезла нас со всем багажом в Эпплтривик. Было по-весеннему тепло, и сердце у меня снова сжалось, когда я увидела, как подсаживают в повозку бедного Уильяма, больного и понурого, и на нем в веселый солнечный денек эти несчастные зеленые очки.
– Одному Богу известно, Лея, сумеем ли мы все это преодолеть, – сказал он, когда мы тронулись в путь, а затем вздохнул и снова умолк.
На окраине городка нам повстречался доктор.
– Пусть вам сопутствует удача! – воскликнул он и торопливо, по своему обыкновению, отсалютовал тростью. – Я приду навестить вас, как только устроитесь в усадьбе.
– До свидания, сэр, – сказала Эмили и с огромным трудом попыталась встать среди тюков на дне повозки. – До свидания и еще раз спасибо за шкатулку и мармелад.
Настоящая дочь своей матери! Всегда найдется с ответом.
Доктор послал нам воздушный поцелуй и еще раз взмахнул тростью. Мы расстались.
Сколько удовольствия принесла бы мне поездка, если бы Уильям мог вместе со мной полюбоваться, как гнутся под сильным ветром молодые ели на вересковой пустоши, как проносятся тени по ровным полям, как плавно проплывают белые башни облаков пышной воздушной процессией в веселом голубом небе! Дорога была холмистая, я уговаривала паренька на козлах не слишком гнать коня, и ехали мы медленно – прошел почти час, прежде чем мы подкатили к воротам усадьбы Эпплтривик.
24 февраля – 2 марта. – Мы пробыли здесь достаточно долго и успели кое-что узнать о здешних местах и жителях. Сначала о местах: там, где сейчас стоит хозяйский дом, был когда-то знаменитый монастырь. Колокольня еще сохранилась, а большая зала, служившая монахам трапезной, сейчас отведена под амбар. Сам дом, очевидно, – тоже достроенные руины. Все комнаты в нем на разном уровне. Дети то и дело спотыкаются в коридорах, поскольку везде ступеньки то вверх, то вниз, и именно там, где особенно темно. Что до лестниц, то, по-моему, у каждой спальни есть своя. Я постоянно теряюсь в этом доме, а хозяин смеется: мол, для меня во всем доме, сверху донизу, надо на каждом углу повесить указатели. Внизу, кроме обычных хозяйственных помещений, у нас парадная гостиная – темная, душная, дорого обставленная безлюдная комната, в которую никто никогда не заходит, – а также кухня и нечто вроде залы с камином, огромным, как в гостиной в городском доме, где мы жили. Здесь мы проводим весь день и собираемся за столом, здесь дети могут резвиться до упаду, сюда то и дело забредают собаки, если им случается сорваться с привязи, здесь рассчитываются с работниками, принимают гостей, коптят бекон, пробуют сыр, курят трубки и дремлют каждый вечер мужчины из хозяйского семейства. Мир не знал такого уютного, приветливого обиталища, как эта зала; у меня уже возникло ощущение, будто здесь прошла половина моей жизни.