– Тогда не беспокойся о Нике. Пусть пошумит. Всё в порядке.
Она прикусила губу от прерванного смеха.
– Ты не мог так сказать.
– Мог, – он пожал плечами. – Возможно, мне не стоит быть таким чувствительным.
– Верно. В конце концов, ты крутой спортсмен.
Он начал кивать, но на её словах замер.
– Спортсмен?
Она посмотрела вниз, сжимая руки.
– Да. Ника узнала тебя по телевизору на днях.
– О, – что ж. Не похоже, что он собирался скрывать это от неё. Он также не ходил с доской, провозглашающей его личность. – Да. Какая шла игра?
– Эм, Питтсбург? – она прищурилась, пытаясь вспомнить. – Да. Это было во вторник вечером.
– Точно. По крайней мере, это был хороший матч.
– Ну, Нике понравилось, я думаю, но она не досмотрела до конца.
Кирилл кивнул.
– Понятно. Она рано ложится спать?
– Я стараюсь укладывать её около восьми, – её брови приподнялись, и она улыбнулась. – Может быть, сегодня я попробую лечь пораньше, только ради тебя.
– Нет, для тебя, – он провёл пальцем перед её лицом. – Тебе нужно поспать.
Её щеки окрасились, только слегка.
– Спасибо, Кирилл.
– Нет, я не имел в виду… – он сузил глаза, когда она ухмыльнулась. – Ты дразнишь меня.
– Конечно.
Они смотрели друг на друга с минуту, молчание затягивалось. Наконец, она переступила с ноги на ногу, одна её рука легла на край двери, как бы для того, чтобы опереться.
– Послушай, мне очень жаль, Кирилл. Я поставила Нику на тайм-аут на некоторое время, а потом собиралась предложить марафон фильмов с диснеевскими принцессами. Обычно это помогает ей успокоиться на час или два.
– Всё в порядке, – и вот тут-то он понял, почему всё это время его скребло чувство, что он задница. Он нагрузил Ивонну заботами. Она была матерью-одиночкой, чёрт побери.
– Ты добрый, но с этого момента мы будем лучше, – она отступила, закрывая дверь. – Приятного вечера, Кирилл.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но не смог вымолвить ни слова. Дверь закрылась со щелчком, а через секунду раздался тяжёлый стук засова.
Он ещё секунду смотрел на цифры, прежде чем направиться вниз.
***
В течение следующих двух недель у Кирилла не было причин стучаться в дверь Ивонны и Ники.
Он разрывался между облегчением от того, что его относительно тихая жизнь вернулась, и разочарованием, что у него не было повода подняться на этаж выше.
Возможность представилась, когда он вошёл в здание однажды после тренировки, через несколько дней после Хэллоуина.