– Ты такой же маленький, горбастый, мятый, долго заводился и при этом так же чихаешь, орешь и пыхтишь. Все, хватит болтать, допивай, и поехали. Мы и так опаздываем.
– «Как можно опаздывать в клетку с тигром?» – подумал Хомячков, одевая, у порога куртку.
На дворе ласково светило солнышко, весело чирикали воробьи и сочувственно улыбались соседки.
– А что, президент, по этому случаю объявил национальный праздник? – удивленно спросил Хома, разглядывая праздничные флаги на остановке и фасадах домов.
– Увы, все эти транспаранты в честь приезда послов из Гиббона – вздохнула Фаня.
– И чего им дома не сидится?
–Чудак, я читала в газете, что мы с ними будем торговать. Они нам маисовое сено и алмазы, а мы им сушеных кузнечиков и воду.
– А воду из крана или из реки?
– Тебе что, воды жалко? Ты лучше подумай, как маму поздравлять будем, а не о торговле сыростью, – вернула его в действительность жена.
Хомячков тяжело вздохнул.
Весь путь до тещиного дома Хома сладостно мечтал о захвате террористами автобуса, и как они увозят заложников в дамскую страну Гиббон. Но чудо не произошло. Через два часа Фаня звонила в мамину дверь.
– Здравствуй доченька! – радостно закричала Гарпина Поликарповна.
– Здравствуй мама! С праздником тебя!
– С каким это? – лукаво спросила мама.
– С днем штангиста – пробурчал Хома и спрятался за спиной жены.
– С твоим неизменным двадцати пятилетием, – ответила Фаня и толкнула мужа в бок.
– Спасибо милые! – обняла мам дочку и бросила плотоядный взгляд на зятя.
– Мы вам подарок приготовили – высунулся из–за супруги Хомячков и протянул красиво упакованную коробочку.
– Что это? – всплеснула руками теща.
– Это вам флакончик яд… духов – ответил зять и снова юркнул за спину жены.
– Какая прелесть! – обрадовалась Гарпина Поликарповна. – Что же это мы на пороге стоим? Проходите в дом.
Идя мимо тещи, Хома боковым зрением увидел ее хищную улыбку. Так улыбается людоед, приглашая в дом очередную жертву.
– Как у тебя здесь уютненько – настальгически сказала Фаня, обводя взглядом дом своего детства.
– Спасибо, милая. Проходи в комнату – ответила мать.
Хомячков тоже хотел пойти за женой, но его остановил «окрик часового».
– Дорогой зятек, сделай доброе дело. Я мусор не успела выбросить. Будь добр. Контейнер, если ты помнишь, за углом.
Хома и глазом не успел моргнуть, как ведро с отходами оказалось у него в руке. Он тяжело вздохнул и отправился за угол. Когда Хомячков вернулся из своего вояжа, то все вакантные места за столом были заняты. Ему досталась старая скрипучая табуретка.