На нем темная толстовка с капюшоном, спортивная сумка переброшена через плечо, а руки засунуты в карманы джинсов. Он спускается по ступенькам вслед за сестрой, идет к дороге и вроде бы ничего необычного в этом нет, если забыть, что вот уже год, как он перестал ездить в школьном автобусе, и что стрижка Картера Райта всегда в полном порядке.
Но не сегодня.
Сегодня его волосы всклокочены, длинную челку треплет ветер, обещая скорый дождь, а взгляд направлен под ноги. Заметив его, я вдруг на долгую секунду замираю, словно вижу перед собой Алекса – живого, лишь на год повзрослевшего, задумавшегося о чем-то. И это видение почти ошеломляет, до того правдивым кажется.
Вот сейчас он увидит меня, его глаза счастливо распахнутся и в который раз удивят глубокой синевой. А на красивом лице появится знакомая улыбка с ямочками.
«Привет, Лена!
– Привет, Алекс!
– Я так рад тебя видеть! – он никогда не смущался, когда говорил о том, что чувствует, и это совершенно обезоруживало и влекло к нему.
– И я!»
Райт подходит ближе, и в душе шевелится робкая, сумасшедшая надежда. Пожалуйста, пусть это будет Алекс! Хоть бы на одно мгновение все вернуть!
Но вместо теплого синего взгляда меня обжигает холод жестких глаз – колючих и темных.
– Рот закрой, Холт, и не пялься! Я тебе не разрешал!
…и надежда тут же рассеивается, оставляя после себя в груди щемящую, колкую тоску.
Наверное, она никогда не пройдет, так же, как и неверие, что Алекса Райта больше нет.
На дороге появляется школьный автобус, и мы все садимся в него. Сначала Картер, а затем и мы с Вик. Оказавшись у окна, Виктория оборачивается вслед брату, направившемуся в конец салона, и недовольно морщит вздернутый кончик носа.
– Не обращай внимания, Лена, он со всеми девчонками так себя ведет. Терпит только тех, кто позволяет ему залезть под юбку, и то недолго!
– Он меня ненавидит, – замечаю я. – Не знаю, почему.
– Картер никого не любит, я же говорила! – легко хмыкает Вик. – Иногда мне кажется, что он и меня едва выносит. Лучше расскажи, как там мой Николас?! – счастливо замирает она на вдохе. – Твоя мама передала ему пирог? Если бы Картер узнал, что я полвечера проторчала на кухне ради его друга, он бы меня убил!
Темно-карие глаза Виктории загораются интересом, и она сама не замечает, как поворачивается ко мне и обхватывает ладонями мою руку.