— Нет! — Максим тряхнул головой, обеими руками отмахиваясь от коллег. — Я не собираюсь делать это! Я даже не знаю, кто она!
— Поверь, брат, то, чего она о тебе не знает, гораздо прикольнее… — Прохоров потрепал друга по плечу. — Она сдаст тебя и тогда уже никому не будет дела ни до пропавшей пули, ни до всего остального. Хворостин раздует это дело до таких размеров, что начальству проще будет скинуть всё на тебя и быстренько закрыть его, чем разбираться. Иваныч не дотянет до окончания расследования. А замена, она всегда хуже. Ты ведь и сам это знаешь. Новому шефу плевать на тебя будет.
— Что помешает этой девчонке пойти в полицию, Прохор? Как кольцо её остановит? Или у тебя есть заговорённое? Может, ты волшебник чёртов или прикажешь хорошенько стукнуть её, чтобы память потеряла? — Максим понял, что нечаянно подал очередную идею другу и просто схватился за голову.
— Сдаёшься? — сощурился Анатолий.
Максим не мог себя заставить произнести это слово.
— Мы убедим её. Она узнает тебя и поймёт, что ты просто не мог это сделать. Делов-то!
Прохоров осторожно заглянул на склад, где сидела их пленница. Вероника кинула на него презрительный взгляд и отвернулась.
— Смотри, ей уже лучше, — ухмыльнулся Прохоров. — Она почти обвыклась!
— Я, наверное, сошёл с ума… — глухо пробормотал Максим.
— Молодца! — Анатолий радостно обнял его и расхохотался, потирая руки. — Сделаем всё быстро! Нужны паспорта…
— ЗАГСы забиты под завязку. Как ты собираешься это провернуть? — Максим устало прислонился спиной к пыльной стене, пряча руки в карманы джинсов.
— Завтра тринадцатое, — вмешалась Светлана. — Ни одна пара не станет расписываться в этот день. Люди такие суеверные.
Светлана снова говорила так, будто к этим самым людям не принадлежала. Максим прикусил губу, прикидывая дальнейшие действия, но казалось, друзья уже всё распланировали.
— Кольца у меня есть. После развода остались. Валяются где-то, нужно поискать. — Светлана поправила манжеты чёрной рубашки. — Но вот платье…
— Тут нужен Семёныч, — оживился Анатолий.
— Прохор, прошу, не надо Семёныча… — Максим глядел на него умоляюще, но его уже никто не слушал.
Прохоров остановился у нескольких мусорных баков. Из-под погнутой крышки одного из них торчал зад в старых штанах. Ноги в растоптанных ботинках отчаянно махали, но бедняга не мог вылезть наружу, слишком увлёкшись поисками брошенных «сокровищ».