– Представь себе, нет, – холодно отозвался я. – Мы со своей собственной историей разобраться не можем, куда нам еще чужую учить.
Амалайя прекратила рассыпать хрустальный звон резко, будто колокольчик кто-то со всего маха впечатал в бетонный пол. Вслед за ней, как по команде, остановились и прочие сотрудники Секции.
– Прости нас. Мы не подумали, – сказала она. – Это естественно для нас, но вы этого знать не обязаны.
– Скрываете, что ли?
– Знаешь, Антон, было бы желание. Ты совершенно верно подметил про то, как люди относятся к собственной истории. Ничего мы не скрываем. Просто не говорим всего, а вам не интересно.
По кругу она была права и от этого было немного обидно. Живем вместе на одной планете, пройдя несколько войн научились не только сосуществовать, но даже сотрудничать. Но по-прежнему ничего друг о друге не знаем.
– Так из-за чего был этот смех?
Годрох выступил вперед, вытянув вперед здоровенные свои ладони-лопаты в древнем, как Земля, символе мира.
– Орки зовут таких «барак-шисат», буквально – отставшие от стаи. Они есть у каждой расы. Наши, например, живут в северной части острова, в горах. Практически не выходят к цивилизации, с «недоорками», то есть со всеми, кто не придерживается древнего уклада, не общаются. К ним порой отправляют помощь, чтобы они там не передохли в своих скалах от холода, но даже это приходится обставлять так, чтобы они не поняли, что их спасают. У шаманов «барак-шисат» есть информация о ритуалах, не только о Бренн или Тосур, но и куда более могущественных. И они умеют их проводить.
– И? – видя, что орк замолчал, подогнал его я.
– Мы не вмешиваемся, – развел тот руками. – Это их выбор. Если они хотят резать своих братьев, пусть режут.
– Но они могли начать резать людей!
– Вот с этого мы и смеялись. Опуская тот факт, что я слабо представляю, как шаман с северных гор Британии садится на самолет, летит в южную провинцию Российской Империи, где проводит ритуал Бренн, чтобы излечиться от ран… Понимаешь, Антон… Они Отставшие. Они никогда не спустятся к людям. Скорее, сдохнут.
– Вам хотя бы не придется долго ждать, – с грустной улыбкой вмешалась эльфка. – Лет триста-четыреста. А вот наши еще пару тысячелетий кровь будут пить.
Я пристально оглядел коллег, ища на их нечеловеческих лицах следы того, что меня дурачат, но нет – агенты были непривычно серьезны.