– Леся! Леся! Ну, не плачь, – Мариша подходит ко мне, обнимает за голову. – Во всем виноват этот засранец. Это он на тебя налетел!
– А что толку? – сдавленно спрашиваю. – Мне пойти с него стрясти деньги?
– Может позвонишь Эдику? Пусть он с ним приедет разберется. Он как никак имеет вес среди.. бандитов, – приглушенно говорит подруга.
– Нет, Мариш. Ты что? Ты видела этого мажора и Блонди. Они явно не из простых. Не думаю, что Эдик вообще согласится. Я знаю его.
– Но, Лесь – Зверева боятся все, – с восхищением говорит Мариша, но я то знаю, как она любит преувеличивать значимость.
И я наконец-то решаюсь. Достаю телефон и набираю номер мамы.
– Привет, Лисенок, – звонкий голос мамы еще больше заставляет сжаться сердце от обиды за это происшествие. – Ну, как? Ты выбрала платье?
– Мам, – всхлипываю, не могу сдержать эмоции.
– Олеся! Что случилось? – радость тут же пропадает из голоса женщины и на ее место приходит тревога.
– Мам, – срывающимся голосом начинаю снова, – мам, я … прости меня, мам.
И я начинаю плакать.
– Олеся! Олеся! – слышу голос мамы, но сказать ничего не могу.
Мне так стыдно перед ней.
Марина приходит на помощь. Она забирает у меня трубку:
– Тетя Оля, здравствуйте. Только не ругайтесь, теть Оль. Да все с Олесей нормально. Она просто нечаянно платье порвала за пятьдесят тысяч.
– Как? – слышу громкий мамин вопрос.
– Запуталась и упала. Правда не совсем так…
Но прежде чем Марина что-то успевает рассказать я забираю у нее трубку.
– Мам, я не пойду за Эдика замуж, – и отключаюсь.
– Ты что творишь, Лесь? Тебя Эдик того, прибьет…
– Анри, ты серьезно хочешь заплатить за это платье?
Вика округляет и без того большие глаза.
– Да жалко что-то мне ее, – пожимаю плечами.
– Жалко? Ты знаешь, что это означает? – искренне удивляется сестра.
На самом деле нет.
Я уже давно не испытываю подобных чувств. Наверно с тех самых пор, когда умерла моя крыса Лили. Напрягаю память, помню мне тогда было лет семь. У меня была белая крыска Лили и один раз я решил выпустить ее из клетки погулять. Зверек сбежал. А потом я обнаружил хвост Лили возле миски нашего кота Ганнибала. Вот тогда-то я и испытал это странное чувство – жалость.
Я грустил несколько дней. Даже помню ничего не ел в этот период, но отец быстро вытащил меня из хандры, когда привез мне точно такую же белую крысу. И я тоже назвал ее Лили.