– А как я тебя найду?
– Дай-ка свой талисман…
– Чтоб ты и его тоже сжег?
– Он не горит, и он твой навсегда.
Эльф дунул на костер, и он с шипением погас, как будто на него вылили ведро воды. Потом полез к себе за ворот и вытащил точно такой же шарик, как у Тайры. Она даже ойкнула.
– Ну да, я тоже Звезду Радости в пещере когда-то выбрал. А что такого?
– Еще меня за это ребенком обозвал.
– Так я и не говорю, что взрослый. Вот, смотри, – он соединил вместе два талисмана, и они вспыхнули ярким синим светом, – теперь они связаны, ты сможешь позвать меня на помощь, если что. Просто потрешь свой шарик, и назовешь меня по имени. Но заряда хватит только на три раза, так что зря не трать.
– Ты же не сказал мне, как тебя зовут.
– Эрвин. Только не говори никому – если мой колдун узнает, слишком много власти надо мной получит. Тебе пора, садись на коня, я чуть-чуть провожу.
Он взял Маяка под уздцы и перевел через мост. На том берегу осталась заброшенная дорога, лестница, где они встретились. Вчера? Или только что? Солнце поднялось выше, остатки тающего тумана клубились в косых лучах. Вскрикивали просыпающиеся птицы.
– Запомни, это ущелье ведет в княжество Наррат. Тебе пока туда не надо, ты же к дяде собираешься. В Гарсин можно попасть через Ашеру: от старой крепости есть дорога к вашей долине, а лучше спустись вдоль речки, в предгорьях свернешь налево и окажешься в Кадаре. Так ближе и удобнее.
– Через Ашеру поеду. А ты откуда знаешь, куда я собираюсь?
– Ну… Честно говоря, пока мы ехали – прошлое твое чуть-чуть посмотрел.
– Без разрешения? Это свинство!
– Так я же для дела, раз ты в пещере была, ты с ней теперь связана. А там – Ключи. Не сумею тебе объяснить, чтоб ты поняла, но твоя судьба – это очень важно, мне иногда придется тебе помогать.
– Ты, значит, и будущее мое подглядывал? Тогда уж и мне расскажи.
– Так нет его, точного будущего. Ну, скажу я тебе, к примеру, что ты на корабле поплывешь, а ты из вредности никогда и близко к морю подходить не станешь. И будущее изменится. Это про дерево можно точно сказать, когда оно упадет, потому что от него самого это почти не зависит. Да и то – одно солнцу и дождю радуется, и этим жизнь себе продлевает, а другое не простит, что ему ветку красивую сломали, и зачахнет прежде времени. А уж люди-то…
– Ну хоть приблизительно.