– А вы разбираетесь? – в глазах Фролова мелькнул огонек интереса.
– Немного, – с чуть ироничной улыбкой отозвался Покрышкин. – Написал пару научных работ на эту тему.
– О! – Губы заслоновца на пару секунд искривились в усмешке. – И как? Тоже считаете волновую терапию шарлатанством, как и большинство ваших коллег?
– Чтобы заклеймить позором какую-нибудь тему, обычно хватает одной статьи, – возразил Петр Леонидович. – Вторая уже означает, что автор воспринимает вопрос довольно серьезно.
– Все это очень интересно, доктор, – вмешалась Зонина, впервые проявив нетерпение, – но сейчас важнее всего – спектральная гематограмма. Давайте отложим остальные темы на потом!
Петр Леонидович пожал плечами и надел шлем: сейчас ему больше ничего не скажут. То ли блондинке и впрямь позарез требовался результат этого анализа, то ли она просто таким образом прервала разговор, который двигался в неудобном для заслоновцев направлении. В любом случае Покрышкин не собирался так легко отпускать эту тему – ему стало интересно, и он больше не жалел о прерванном сне. Уже выходя из помещения последним, Петр Леонидович, немного поколебавшись, подошел к шкафчику на стене, взял оттуда транквилизаторный пистолет с парочкой дротиков и сунул в карман. Береженого, как говорится…
* * * *
В БЭДе, рядом с одиночкой, в которой держали Крикуна, ждали двое санитаров – чисто на всякий случай, мало ли. С таким буйным пациентом следовало быть готовым ко всему. Сквозь лицевой щиток «скафандра», вернее, через два – свой и чужой, видно было плоховато, но Петр Леонидович, кажется, узнал одного из них. Это был Антон Сушинский, один из тех, кто минувшей ночью помогал Покрышкину усмирять Крикуна. По идее, он тоже должен был отсыпаться, но, похоже, напросился на внеочередное дежурство. Здесь, в СКБ номер пять, за это платили неплохо, не то что в государственных больницах, а парню, похоже, нужны были деньги. Понять его, конечно, можно, но все равно непорядок. Работа у них тут требует постоянной концентрации внимания, случается всякое. А если это «всякое» случится с Антоном, кому прилетит по шапке? Правильно, заведующему отделением.
Покрышкин положил руку на плечо санитара и склонился поближе к лицевому щитку, чтобы тот его услышал и понял:
– Антон, ты плохо выглядишь, – и это было чистой правдой: даже скафандр не мог скрыть печати утомления на лице санитара и его запавших глаз. – Завязывал бы ты со своими стахановскими подвигами: мало того, что самому плохо, так еще и правила нарушаешь.