– Истину глаголешь, дружище, именно так этот домик на крыше и называется – «Крепость»! А хозяйка сей крепости – и есть проклятущая любовь нашего Женька. И теперь он мечтает быть Карлсоном, который живёт на крыше. Конкретно на той. Видишь, света сейчас нет – это потому, что хозяйка на Елисейских полях зажигает. А у тебя ещё есть время и возможность, чтобы успеть купить бинокль до её возвращения. В этом доме у всех уже есть.
– За заглохни ты, – не выдержал Женёк, – иначе я сам тебя выключу. Весь мозг уже вынес.
– Да тебе, Жек, его и не вносили, судя по твоей долгоиграющей тоске. И не родился ещё тот Илья Муромец, который меня выключит. Но, хочу заметить, у тебя есть преимущество перед остальными дрочунами с биноклями – наша небожительница хотя бы знает о твоём существовании.
Со стороны очень странно наблюдать за этим стёбом. Я почти был уверен, что вспыльчивый Женёк сейчас взорвётся, но тот лишь поморщился и стал разливать вискарик по бокалам.
– Сворачивай уже свой театр, – оттащил я Геныча от окна.
– Согласен, я предлагаю отложить бинокли и выпить за доступных женщин, – быстро перестроился Геныч.
4
В «Дровах» нас уже заждались. Не был здесь полтора года, но показалось, будто и не уезжал никуда – вокруг всё те же лица.
«Макс, давай к нам!», «О, какие люди!», «Ну, ни хрена ж себе, явление!» – звучат со всех сторон грубые, охрипшие, весёлые и пьяные мужские голоса. «Вау, Максик!», «А-а-а, Максюшечка, котик мой!», «Максимилиан, душа моя…» – мурлычут, восклицают, визжат девичьи.
– Губа, ты ли это? Где пропадал, брателла?
– На приисках! А за Губу ответишь! – рявкаю с хмурым лицом, но губы предательски расползаются в улыбке.
Погоняло Губа ко мне приклеилось ещё в школе. Тогда я страшно психовал, потому что был твёрдо убеждён – мужику жить с такими губами не годится. И все убеждения мамы, что настоящего мужчину определяют поступки, пролетали мимо. Но со временем я перестал реагировать на неприятное прозвище, и оно перестало быть моим.
И вот – привет из прошлого в лице бывшего одноклассника Гришки-Рыжего. Он налетел на меня с крепкими объятиями и такой радостью, словно только меня и ждал два года. Примерно столько мы и не виделись. Впрочем, Рыжий всегда был таким – весёлым, бесшабашным и сентиментальным.
– Брат, а я ведь только дембельнулся! Звонил тебе, а ты что, номер телефона поменял? Давай к нам за столик, со мной такие отпадные девочки! Ток рыженькая уже занята, понял?