– чем закончился для сибирского крестьянина Г. Н. Чазова побег «из-под расстрела» в Москву с жалобой на несправедливость?
– чем грозил некоторым руководителям НКВД отказ от участия в выполнении приказов Ежова, например, приказа № 00447 и др.?
– можно ли не верить авторитетному историку советских и российских специальных служб О. Б. Мозохину, который, ссылаясь на Литвинова, утверждает, что «…Инстанция устроила секретное совещание. Берия представил документ из архивов ростовской охранки… Ежов одно время был секретным осведомителем полковника Васильева… Как ужасно… Главный организатор чистки, «блестящий руководитель советской разведки» был мелким агентом царской охранки»?[1].
– почему Н. С. Хрущев сознательно обманул делегатов ХХ съезда КПСС, цитируя в своем выступлении фальшивую телеграмму И. В. Сталина о разрешении использовать во время допросов арестованных методы физического воздействия? Почему тот же Н. С. Хрущев вину за трагедию 1937–1938 годов возлагал не на Н. И. Ежова, а на Л. П. Берию?
Уважаемый Читатель, думайте самостоятельно, делайте свои собственные выводы!
Документы позволят Вам составить индивидуальное, независимое от так называемых «сталинистов» или «антисталинистов», представление о труднейшем периоде в истории СССР – периоде, когда решался вопрос о государственном существовании нашей огромной Родины и физическом выживании всех российских народов.
За последние годы в историографии сталинизма сформировались различные концепции, которые по-разному трактуют сложные драматические события 1937–1938 годов в Советском Союзе. Первая из них носит агрессивно обвинительный характер по отношению к Сталину как политику и человеку. Суть другого подхода заключается в попытке выявления и объяснения причинно-следственных связей при анализе событий 30-х годов прошлого века.
Некоторые историки всю ответственность за причины, ход и результаты уголовно-правовой политики 1937–1938 гг. возлагают лично на И. В. Сталина.
Ярким примером этой концепции являются работы доктора исторических наук О. В. Хлевнюка[2], который, соглашаясь с Р. Конквестом, считает, что «суть всей чистки зависела в конечном счете от личного и политического воздействия Сталина»[3]. И далее, продолжая свою мысль, особо подчеркивает, что «без приказов Сталина «большого террора» просто не было бы…»