– Я уверен, что всё будет хорошо. Посмотри на этих детей, они счастливы и многогранно умны. Неужели какой-то вирус поглотит их? Мне кажется, наш купол и есть спасение от вирусов, ненужных связей, бракованных людей…
– Обычных, Дима, обычных. Эти люди не виноваты, что они такие. Они живут, как и двести с лишним лет назад. А помнишь почему? Потому что кто-то решил, что им это не нужно. Да, раньше чтение генома стоило баснословных денег, а теперь это доступно каждому. Так нет…всё равно есть система, которая посчитала, что не все достойны улучшения. И что мы видим сейчас, эти люди счастливы. Да, они, как и прежде, болеют гриппом, они не умеют читать мысли, да и учатся обычные дети не всегда на отлично. Но они счастливы! А мы? Мы пытаемся спасти наш драгоценный, люксовый мир, наших идеальных детей, которые последние два года умирают, не дожив до совершеннолетия.
– Федя, ну что ты говоришь. Будущее именно в наших детях. Они лучше нас и уж тем более, лучше них. Это они теперь с лёгкостью читают мысли. И твои и мои, кстати тоже. Ты забыл, Федя? А благодаря кому?
– Конечно вам, Дмитрий Михайлович. Я и забыл, что это вы стоите у истоков шунта. Это вы нашли и развиваете у детей новый орган чувств, так похожий на ампулу Лоренцини. – Фёдор Левкис небрежно ухмыльнулся.– Уже двадцать лет дети, как бесконечную школу, посещают вашу физиолабораторию.
– Это же наше будущее, Федя, как ты не понимаешь. Это нам с тобой поздно учиться читать мысли. А они мгновенно делают успехи. А тот мир, как тяжеленный якорь, который держит на месте. Эти, как ты говоришь обычные, люди, как прошлогодняя модель, устарели. Они замерли в развитии, остановились, ты понимаешь? – Дмитрий отошёл от окна и стал с важностью расхаживать по кабинету, торжественно приглаживая свои янтарные волосы. – Мы создали идеальную расу.
– Дима, остановись! Слушать этого не хочу. И вообще, мне пора идти. – Федор выключил монитор, снова приложив указательный палец.– Увидимся, Дим.
Дима на прощанье уныло махнул своей пухлой рукой и вышел из кабинета.
Фёдору Левкису сегодня предстояла важнейшая операция, ведь от исхода испытания зависела жизнь его двенадцатилетнего сына. Фёдор взял медицинскую карту Вани, взглянул на настенный дисплей, на котором ярко светилось « 12:05 15 августа 2222 год» и беззвучно закрыл кабинет. Табличка на стеклянной двери гласила: начальник лаборатории ГМО. Он уверенно шёл по длинному белоснежному коридору, так похожему на тоннель. Казалось, что у него нет ни начала, ни конца. Вдоль стен теснились двери. Справа – полностью стеклянные, а слева – прозрачные лишь наполовину.