Он даже угрожающе поднял растопыренные пальцы, но Конусмастер не шелохнулся. Пустые глаза ни разу не мигнули, а растянутые губы не дрогнули.
Синдибум потянулся через стол и дотронулся до костлявого плеча. Смотритель качнулся и завалился на сложенные руки, сбив кружку.
– А! – подскочил Арий. – Чего это он?
Тавернщик неприязненно взглянул в их сторону и крикнул:
– Дробовик!
От шагов вышибалы стонал и прогибался пол. Скамейки сами отскакивали в стороны, чтобы уступить ему дорогу. Даже огонь в камине начал трещать потише, так, на всякий случай.
– Напился, – пробасил Дробовик, взявшись за шиворот, и встряхнул смотрителя.
Конусмастер болтался в его огромной лапе, как тряпичная кукла. Руки телепались над столом, брякая ногтями по дереву. Вышибала поднял его выше, так что костлявые ноги заскребли по полу носами туфель, и втянул носом.
– Не пахнет, – объявил он.
Синдибум сглотнул, не в силах оторваться от безумной улыбки смотрителя и еле выговорил:
– Не дышит.
– Поэтому и не пахнет, – догадался Дробовик и приложил вторую руку к шее.
Пошевелил губами, считая, и провозгласил:
– Не бьётся.
Арий и сам уже обо всём догадался и попятился.
– Куда? – нахмурился вышибала.
– Домой, – пролепетал Синдибум.
– Сидеть!
Из-за стойки, наконец, выпустив графин из рук, лениво вышел тавернщик. Скривился, глядя на болтающегося в лапах Дробовика смотрителя и в сердцах сплюнул.
– Вот злыстно время. Только колокол отзвенел, уже одного приговорили. Вяжи лысого пройдоху. Всегда знал, что он когда-нибудь вляпается со своими тупыми розыгрышами.
Арий не успел выдавить ни слова, а вышибала уже стиснул его шею.
– Не трепыхайся, – предупредил он. – Помну.
Синдибум попытался кивнуть, но голову будто зажали между двумя башнями. Оставалось только жалобно моргать и хрипло втягивать воздух.
Тавернщик почесал волосатую родинку на щеке, вынул из кармана фартука чёрное с фиолетовыми крапинками яйцо и бросил в камин.
– Маги лысого добреют, – с ненавистью прошипел он.
В некоторых зло на Злыстной половине прямо-таки впитывается. Так что получается из заурядного хозяина тарелок и кружек, жестокий, непоколебимый владыка тёмных сил.
Огонь зафырчал и раздался, обнажив раскрасневшиеся угли. Скорлупа треснула, и из-под неё выскочил золотистый феникс. Полупал красными, уставшими глазами, расправил дымчатые крылья и с клёкотом унёсся в трубу.