– Нехорошо, Пётр Петрович, красть! Нехорошо! – негромко произнёс мужчина голосом уверенного в себе человека, готового разрешить любую ситуацию на месте.
У Седова от страха поледенело всё внутри и нестерпимо захотелось по нужде, на миг даже похмельная головная боль отступила.
– Я н-не Пётр, – проблеял он, автоматически пятясь назад, пока не упёрся спиной в пузатые полторашки«Жатецкого Гуся». Проблеснула надежда, что расхохоренный мужик обознался. Седов ведь не Пётр, а тот его так назвал. Но в следующий миг все надежды рассыпались в прах.
– Да так ли это важно, Пётр ты, или Иван, или Сигизмунд – права красть нет ни у одного человека на земле. А вы, что ж вы так, Пётр Петрович. Очень плохо поступаете.
– Я… ик… – на Седова вдруг напала икота, и он никак не мог остановиться икать.
А «джентльмен» продолжал его упрекать:
– Поймают на краже, закроют в клетку, и ради чего всё? Ради глотка водки? А там, полагаю я, очень несладко. Мда-а! Что ж, Пётр Петрович, доставайте свою кражу, я готов великодушно её вам оплатить, и совершенно безвозмездно. Ну, практически безвозмездно, за сущий пустяк. Можете вот шпрот ещё прихватить или сырок плавленый. Чем там принято такое пойло закусывать.
Седов слушал мужчину, хлопал глазами, икал и до сих пор не мог понять – шутка это, розыгрыш или издёвка перед тем как сдать нерадивого вора ментам.