– Я понял. В какое отделение его увели?
Спустя два часа Алексей уже был дома, принимал душ. Выйдя из ванной, он направился в столовую, где его мать уже накрыла на стол, надеялась и ждала, а вдруг его отпустят?..
– Мам, так здорово дома. Спасибо тебе! – сказал Алексей, глядя не на мать, а куда-то в сторону, словно стесняясь своих слов.
Антонина Петровна даже чуть тарелки не уронила, услышав из уст сына благодарственное слово. Давно он так её не баловал.
– Ну что ты, сынок. Я рада, что ты дома. Теперь рассказывай, что стряслось и как тебя отпустили.
– Ну, не знаю, как меня отпусти, спасибо отцу надо сказать. Кому-то, видимо, позвонил, уладил. А случилось, мама, то, что Лизка, оказывается, была беременна, уже второй месяц пошёл. Ребёнок, скорее всего, мой. Был… Мы не подозревали ни о чём, она не говорила, может, даже сама не знала. Мам, может, всё к лучшему, а? А то чего мне жизнь-то так рано ломать?
– Сынок, как ты можешь так говорить? Да, ребёнок и семья для тебя рановато, но нельзя же так. Мне даже жутко от твоих слов стало.
– Ну, а чего. Жениться на ней я не собирался. Да и встречался с ней так, пока удачный вариант не подвернётся. А тут сложилось всё удачно.
– Ладно, Алексей, давай забудем. Мне неприятен этот разговор. Неприятно, что ты можешь так говорить и так думать. Это жестоко. Пусть душа Лизы покоится с миром, как и ваш неродившийся ребёнок. Я её, конечно, не знала, но чисто по-человечески я сочувствую ей и её родителям. Наверное, схожу-ка я в церковь.
– Ма, да не забивай себе голову.
– Всё, сынок, про это мы с тобой больше не разговариваем. Давай есть, пока не остыло.
Остаток дня прошёл в тишине. Каждый думал о своём. Алексей достаточно быстро отвлёкся от этой ситуации и уже думал совсем о других вещах, но никак не о Лизе, которую он, в общем-то, почти никогда больше и не вспоминал.