– Я поговорю с королем.
Лилиан бросила на мужа благодарный взгляд.
Джерисон ответил улыбкой.
Оказывается, семейная жизнь – это искусство вовремя промолчать… кто бы мог подумать?
Ночью супруги шептались в темноте.
– Джес, ты точно поговоришь завтра с королем?
– Обещаю.
– Я… пойми меня правильно. Лейф – мой друг, Ингрид моя подруга, без них я пропала бы в Иртоне, да и здесь, в столице они не раз выручали меня, без них я была бы уже мертва. И сейчас не брошу их в беде.
– Я понимаю.
– Я поеду сама, если понадобится. Любые деньги, любые слова, им надо торопиться. Если сейчас Лейф не поедет говорить на Круг, или в круге – как правильно?
– Отвечать за себя перед Кругом.
– Ага. Если он этого не сделает, то его просто убьют. Как бешеную собаку, как человека вне закона. Он в море не выйдет, а на суше для него не жизнь.
Джес вздохнул.
Нет, ну что за жизнь?
Лежишь в кровати, обнимаешь очаровательную блондинку… и говоришь с ней о политике!
– Тебе, к сожалению, ехать нельзя.
– Потому что я не кирия? Я расспрошу Ингрид. Наверняка, найдутся и обходные пути! Чтобы вирманки их за такое время да не разыскали…
– Нет, Лилиан. Не поэтому.
– Тогда?
– Ты никогда не думала, почему вирмане оторваны от остального континента?
– Вера и территория, – не раздумывая ответила супруга. – Вы верите в Альдоная, они в своих богов. И остров. Это тоже не способствует открытости.
Джерисон кивнул.
– Это так. Раньше тоже случалось, что вирмане нанимались к кому-то на службу. Но у вас все это перешло в какой-то новый вид. Вы не просто господин и слуга, вы друг для друга – больше, вы стали союзниками, соратниками, как бы странно это ни звучало. Именно поэтому Эрик помог нам. А сейчас вирмане выходят из тени и желают занять свое место в мире. Откусить свой кусок пирога. И им нужны союзники.
– А Ативерна рядом, – поняла Лилиан.
– Да. Или мы друзья, или…
Или – да… и лучше первое. Намного лучше для всех.
Стоит только вспомнить историю Англии и Франции. Сколько лет воевали эти страны? Да до сих пор они друг друга не любят.
Островитяне, лягушатники…
С той и с другой стороны пролиты реки крови. А с чего началось?
С Вильельма Завоевателя?
Или там еще раньше веселье творилось? Пролив-то – переплюнуть можно, плыви, не хочу, вот и плавали, и пакостили друг другу. И сейчас, наверное, пакостят, только уже тайно.