Джинн испугался такого желания – злобного, себялюбивого, от которого появлялась горечь на языке. Но он не властен был нарушить своё обещание. И именно он, джинн, более всех любивший океан, превратил его в мёртвую песчаную равнину.
Много страшного случилось в тот день. Море воды исчезло, явилось море песка. И назвали его пустыней. Молодой султан так возликовал, что его сердце, ослабленное болезнью, и вовсе перестало биться. И жители этой страны, когда-то располагавшейся на острове, испытали печаль и гнев. Все вместе они загадали желание, искреннее и могучее, и обратили его на джинна. Они прокляли его этим своим желанием. И его, и ему подобных – всех прочих джиннов. Ибо в их глазах он не только осушил море, он отнял у них любимого султана. Желание жителей и заперло всех джиннов в бутылках. Более того: с тех пор повелось, что если кто откроет такую бутылку, обязательно должен загадывать джинну свои желания, а джинн будет их исполнять. И так будет до тех пор, пока не явится кто-нибудь, чьим единственным желанием будет освободить всех джиннов.
Анук, довольная, что довела сказку до конца, открыла глаза и увидела умоляющее лицо Джиннайи. Чего он хочет?
– Пожелай, – шепнул джинн неуверенно.
Анук нахмурилась и перевела взгляд на Пана.
– Он хочет, чтобы ты пожелала ему и всем ему подобным свободы, – объяснил шимпанзе таким тоном, будто сам он полагает случай с джинном совершенно безнадёжным. – Он, правда, не к бутылке прикован, а к колодцу, но это, полагаю, роли не играет.
– Что-что? – Анук не поверила своим ушам. – Это была всего лишь…
Сказка, хотела она сказать, но тут поняла: Джиннайя решил, что её история – правда. Но ведь она это всё только что выдумала… У джинна было такое лицо, что Анук не смогла произнести эти слова. Он так надеялся, что правда разбила бы ему сердце. Тогда девочка медленно кивнула.
– Я, – произнесла она и заметила, что в лесу повисла удивительная тишина, будто сами деревья прислушались, – я желаю… – Безумие, полный бред, но об этом лучше не думать… – …чтобы джинны с сегодняшнего дня снова были свободны и никогда больше не должны были выполнять ничьих желаний!
Ох, какая же она дура! И без подсказки Пана это ясно. Как она могла подумать, что сбудется выдуманная ею же самой сказка? Как теперь признаться в этом Джиннайе? Как объяснить, что всё вымысел? Анук готова была уже начать оправдываться, извиняться, просить прощения, как вдруг выражение лица джинна изменилось. Сначала на нём промелькнула надежда, потом – изумление, а затем туманное лицо озарилось безграничным счастьем.