Дети – жестокие наши разоблачители. Они беспощадно и неподкупно свидетельствуют миру о том, кто мы с вами есть на самом деле.
Симон Соловейчик
– Ты больше меня не любишь!
Пространство вокруг заполняется гулкой тишиной. Я понимаю, что сын бросил трубку. И тут во мне взрывается адский коктейль из жгучего чувства вины, отчаяния и ярости.
Бросил трубку?! Что за безобразное поведение? Никакого уважения! Что значит «не любишь»?! Да я ради него пашу, как конь! И при этом умудряюсь каждые выходные к нему летать, звоню каждый день! Да я на себя столько времени не трачу, сколько на него! У меня его, этого времени на себя, вообще нет! Живу как проклятый. Вообще не живу! Да я… Я же…
Вру.
Это слово вдруг застревает комом в горле. Я же вру себе, сыну, всему миру. Вру уже много лет…
Знаете, как это бывает? Ты изо дня в день поступаешь как надо, как положено, как ПРАВИЛьно, но вдруг останавливаешь этот бег и задаешься вопросом: а кто эти ПРАВИЛА установил?
Как часто мы слышим треклятое: «Когда ты приедешь?» Близкие забрасывают эту удочку, когда мы в дороге, в работе над очередным отчетом, на совещании в офисе партнеров или переговорах в баре, на пороге дома по утрам. Но мы не хотим на нее ловиться, каждый раз вынимая из кармана прописанный ПРАВИЛАми ответ: «Ты же знаешь, мне надо работать. Это все для тебя. Для нашего блага».
Они слышат вот такой язык любви. Значит, для сына моя любовь – это страдание под гнетом работы и «важных» дел? В то время как истинно важное остается за бортом в ожидании лучших времен, завтра или нового выходного дня. Но ведь и в выходной я сую сына в игровую комнату, откупившись мороженкой, а сам прячу замученное лицо в телефон. Там дела. Тело мое гуляет с ребенком, но сам я – далеко.
Так проходят дни.
Месяцы.
Годы.
Восемь лет жизни старшего сына я находился рядом физически, но где был душой все это время? Если раньше спасением были поцелуи с объятиями на ночь и утренние поездки на занятия, то теперь – после развода – и эти теплые мгновения стали недоступны.
Ярость остыла.
Реальность покрылась тонкой ледяной коркой. Стала хрупкой и ненадежной. Мне внезапно всей душой захотелось оказаться РЯДОМ. Так, чтобы это РЯДОМ стало искренним и честным. Мне захотелось стать БЛИЗКИМ. Захотелось понять, что у него на душе, почему он