И вот тут я чуть не ебнулся со стула. Ложка с жареной картошкой так и застыла перед открытым ртом. Мозг упрямо твердил: нет, это же был сон!!! Ну сон же!!!
– Ты чего побледнел так? – спросила мама, – прошарился вчера под дождем, заболел поди? Кстати, вы же вчера к ним собирались сходить кино смотреть кажется? Ходили?
– Со мной все в порядке… Да, ходили. Просто… она вчера была живая, а сейчас ее получается нет? – меня била мелкая дрожь.
Наверняка мама подумала, что я сейчас расплачусь. Она положила мне руку на плечо и сказала:
– Ничего, сын, ничего. Так бывает, ты же знаешь. Всех нас когда-нибудь призовет Господь!
Точно! До меня дошло, что Ольга Петровна, когда я «пришел» к ней этой ночью, лежала в позе Иисуса Христа, что на крестике! А вовсе не в призыве кинуться в ее объятия, чтобы наконец-то я смог впервые полностью отдаться греховным страстям.
Блять! Что это такое вообще! Я никак не мог прийти в себя.
– Я пойду, полежу немного, – сказал я маме, – что-то меня и правда трясет, может и приболел.
Я пошел в нашу с братом комнату. Юрка протопал мимо меня на кухню, и они с мамой продолжили обедать, обсуждая за едой, какого хрена он снова попер в школу «эту хрень»?
Юрка был младше меня всего на три года, но был очень смышленым, с инженерным складом ума. Хотя надо сказать в школе он учился не важно, без интереса. Его страстью были «железки всякие», как называла его увлечения мама. Вот он постоянно с собой и таскал везде: проволочки, гайки, болты, магнитики и прочую «инженерную» приблуду. Вполне мог в том возрасте взяться за разбор движка нашего мотоцикла, если бы его до него допустили.
Я упал на кровать без сил. Уставился в потолок и не мог никак прийти в себя. Снова начала накатывать головная боль. Не может же быть такое на самом деле, мы же живем в век «технологических прорывов», такого в принципе не может существовать!
Но факт оставался фактом, это мой мозг не мог отрицать: ее убили в моем сне свернув шею, и она умерла от такой же травмы и в реальности.
Ольгу Петровну похоронили в среду 9 октября 1991 года. Прощание с телом усопшей проходило в доме Тяпкиных, а поминальный обед в местной совхозной столовой. Практически все взрослое население нашего совхоза приходило, чтобы проститься с ней. Я, конечно, не смог пойти, хотя тот же Сеня ходил. И даже не потому, что боялся покойников или что-то типа того. А просто потому, что думал, что если я пойду, то приму за данность то, что ее реально убили на моих глазах, а этого мой юный мозг не вынес бы.