Ну бля точно, Петросян таки вылез. Я думал Катюха покрутит у виска или закатит глазки, типа «Бля, что за имбицила я позвала…». Но она посмотрела на меня и заливисто засмеялась, взяла меня под руку, и мы пошли по направлению от лагеря, в сторону могилок. Это потом я сообразил в какую сторону мы двинули, а тогда думал несколько не предназначенным для размышления органом своего тела.
Мы шли под руку, как «взрослые» и разговаривали обо всем и ни о чем конкретно. Это было так здорово, я не ожидал, что могу так свободно общаться с девочкой. (Ладно, пусть и с не большой помощью алкашки). Как говориться Остапа понесло. Мы вспоминали смешные моменты со школьных вечеринок, я снова воспроизводил те моменты, при этом старался кривляться как можно смешнее, придумывал сопутствующие шутки на ходу и с удовольствием наблюдал, как девочка, которая мне нравиться все больше и больше наслаждается прогулкой. Когда она улыбалась, ее глаза превращались в щелочки, а после того, как начинала смеяться, я тоже не мог не смеяться.
Пока мы медленно шли и болтали, то даже не вспомнили про ягоду. Немного позаглядывали в будущее, рассказывая друг другу чем хотели бы заниматься, когда закончим школу (блин еще два года учиться, а туда же) и даже не заметили, как ушли от лагеря примерно на километр-полтора. Мы пришли к небольшому холму, забрались на самую макушку и уселись на мою ветровку, когда солнце практически уже село.
Было очень красиво и романтично: солнце казалось невероятно огромным. Красно-бордовый, будто окроплённый кровью кусочек звезды словно прощался с нами, уступая место своему оппоненту – луне, когда Катя положила свою голову на мое плечо, а я ее приобнял. Наверное, только в такие моменты и рядом с таким человеком мы чувствуем себя неуязвимыми.
Мы сидели молча и смотрели на эту красотищу еще какое-то время, пока светило не скрылось совсем за горизонт. А после того, как тень земли постепенно заполнило небо, на нем появился силуэт тонюсенького месяца и россыпь бледных звёзд, ознаменовав пришествие ночи.
– Леш, поцелуй меня, – тихо сказала Катя.
Я робко и не уверенно прильнул к ее теплым, пухлым губкам. Божечки мои, что творилось в моей пустой в тот момент башке… Такой всплеск адреналина, я, кажется, не испытывал больше никогда. Сердце мое, словно поршень газанувшего мотоцикла, начало биться быстрее! Я не ожидал такого «эффекта», возникла мысль «я же просто поцеловал ее», а было ощущение, что я растворился в невесомости и бесконечной благодати.