– Хорош гундеть, колись давай хороняка, – не унимался он.
– Потом, потом, отъебись… жри на огурец давай или пиздуй найди водки, че то кажись надо накатить.
– Слушаю и повинуюсь мой господин, – сказал, исчезая Сеня…
Да, все-таки Сеня отличный друг, чего уж там, мы понимали друг друга с полувзгляда.
Он явился через минут пять, принес бутылочку пшеничной водки и стал наливать в стопочки, которые очень предусмотрительно были разбросаны буквально везде…
– Хорош-хорош, – стал останавливать я его, потому что он был уже под мухой, и водка лилась мимо стопок, —Ладно, давай за всех девчонок, – сказал я, опрокидывая в себя рюмочку.
Мы стали грызть огурчики и смотреть на костер.
– Ну? Давай рассказывай, – все не унимался он…
– Бляяяять, че пристал то? Ну было… все было… все просто отлично было… Все? Доволен?
И лицо Сени озарила улыбка блаженного дебила:
– Мугамбо доволен, – произнес он, – молодец сынок…
Подьебал таки опять, скотина… Но я уже сам во всю давил лыбу имбецила.
– Кстати, я сегодня с ней ночую, так что заебись, не услышу твоего хрюканья…
– Не понял… хера себе, вот ты ненасытный конь! – сказал он, засовывая в рот огурчик вместе с чесночком.
– Да не, мы же там не одни, так что отъебись и хватит уже тебе вливать эту шнягу. Кстати, а «Столичная» кончилась?
Было у меня настроение выпить еще пару стопочек алкоголя. Хоть и нельзя было назвать нас всех опытными выпивохами, все-таки пили мы очень редко и не много, поэтому мало еще знали о том, где находится наш предел, тем не менее я был уверен, что он еще очень далеко.
В общем примерно до двух ночи мы слушали то песни Лиса, то врубали евродиско и пускались в дикие пляски. Два раза я приглашал Катюху, которая уже переоделась в футболку и легкие трикотажные штаны, на медляк. Постепенно народ начал расползаться по палаткам. Видимо наш юный организм не был готов к приему чрезмерной дозы алкоголя, поэтому он врубал аварийный режим у всех по-разному: кто переблювался и шел умываться, кто дрых уже и видел седьмой сон, кто просто устал и пошел отдыхать. В общем все были заняты.
Я шел от пруда, где умывался и чистил зубы, к своей палатке, когда увидел Катю перед их палаткой, из входа которой торчала жопа, кажись, Лиса. Она (жопа) скрылась из виду, и я понял, что надо бы и мне двигать к месту предполагаемого ночлега.