В Германии мы вначале остановились у нашей кузинки Татьяны, которая уже давно тут обосновалась. Потом переехали в так называемый «лагерь» для переселенцев, где пробыли ещё четыре месяца. Дальше родители нашли съёмную квартиру, и последовал новый переезд. Вся эта жизнь на чемоданах не очень-то меня радовала. Немецкий язык я не знала, новых друзей у меня пока не завелось, дальнейшие перспективы вырисовывались довольно смутные.
«Какого дьявола я сюда приехала?» – не раз вопрошала я в темноту, ворочаясь перед сном.
Но потихоньку, потихоньку, я обзавелась-таки подружками. Поспособствовала кузинка, которая уже «обросла» определённым кругом знакомств. Она то и дело дёргала меня на разнообразные «шашлыки», на поболтать с приятелями в беседке, на другие увеселительные прогулки.
Такие мероприятия не прошли даром. На одной из встреч меня хлопнул по заднице взрослый, на мой взгляд, парень, на что тут же получил немедленный отпор.
– Щас как тресну! – сказала я ему. – Ты чего себе позволяешь?!
– Ничего себе, ты пантера! – слегка опешил он.
Излишним будет говорить, что через полгода мы с этим парнем, которого звали Сергей, сыграли свадьбу. Хотя решились на это не сразу. За всё хоть и недолгое время знакомства мы умудрились раза четыре сходиться и расходиться, проверяя характеры. Но в итоге я вышла замуж в восемнадцать лет.
В предбрачный период я пошла учиться на профессию. С моими приобретёнными ранее скиллами я могла рассчитывать только на продавца или парикмахера. В итоге попробовала и то и другое (не очень удачно) и устроилась на завод крутить болтики. В перерывах на декрет. Вскоре после замужества я родила сына, а потом, ещё через четыре года, – дочь.
Всё было «как у всех». Семья, дети, встречи с родственниками по праздникам. Вроде и не бедствовали, Сергей вполне прилично зарабатывал. Но уже тогда я начала понимать, что попала в какой-то неправильный мир. Мне стало не хватать воздуха. Я задыхалась от быта.
Ещё и муж крепко присел на бутылку. Не то чтобы он уходил в запой, но почти каждый выходной напивался то с друзьями, то с многочисленными родственниками, почти до потери пульса. А я продолжала оставаться святой. Крутилась по хозяйству, ухаживала за детьми, укладывала спать пьяного мужа. Крутила на заводе болтики до мозолей. И не слышала за свою преданность ни одного ласкового слова, будто такая жертвенность являлась сама собой разумеющейся. Я попала в День сурка и перестала различать недели, они ничем не отличались друг от друга. Бесконечная гонка за своим хвостом продолжалась довольно долго. Ненастья не обходили стороной – заболел отец, заболела Викулька, вторая по старшинству сестра. Я, в коротких перерывах от домашних дел, обращалась к Господу с молитвой. Возможно, он даже слышал меня, но ничего не предпринимал.