Размешав кофе, я делаю маленький глоток, беру его в искусственную руку и выливаю на пол – ни одна живая душа не обращает на это внимания, а воспринимают мое неадекватное поведение вполне нормально и в порядке вещей. Официантка без лишних вопросов подходит к этой кипящей луже и вытирает пол, оттопыривая свою задницу ко мне, за которой мне приходится наблюдать.
Гражданский хмырь никогда не поймет, как на войне хочется девушку, ее ласку, ее прикосновение. Ты хочешь ее не просто трахнуть, просто общения и немного ласки. И тебе уже этого хватит, чтобы перезарядиться и вдохнуть глоток свежего воздуха.
Я встаю из-за стола и кидаю пару помятых соток на пол официантке, она мило благодарит меня, кланяется и целует мои ноги. Попрощавшись с усатым ведущим новостей, я накидываю капюшон и выхожу на улицу, чувствую прохладный ветер, гуляющий по моему телу, начиная с области мошонки и поднявшись до плеча.
Капли кислотного дождя пытаются проникнуть мне в голову и размыть мой мозг. Многие великие писатели писали свои великие произведения под наркотой. Так, может быть, лишь наркота делала их великими, как живое вещество, и это все благодаря ей?
Я, проснувшись, нюхал до тошноты СПИДы в ожидании вечера, я закуриваю сигарету и делаю пару шагов по лужам, перехожу дорогу, показывая непристойный жест своей металлической рукой, словно пропуск в иной мир.
Подойдя к гостинице, я открываю ее широкие ворота, и захожу в этот пошлый притягательный мир.
Меня встречают две офигенные сексуальные девушки в пеньюаре.
Ты спросишь меня, к чему страдания?
Я не знаю.
Заткну свою пасть и буду ждать еще кучу твоих вопросов, на которые я не знаю ответов.
Где-то позади меня играет худощавый цыган на гитаре, он похож на отчаявшегося ковбоя, которому стало на все похуй после того, как застрелили его лошадь.
Тетя Люба эротично виляет своей талией перед моим членом, и, словно под гипнозом или на ниточке, он начинает вставать, готовый влететь в ее очко.
Она поворачивается ко мне и просит высокую девушку в эротичном наряде с ушками зайчика завязать мне руки. Девушка жестко, практически впившись ногтями в мои руки, завязывает за моей исцарапанной шлюхами спиной толстой веревкой руки и крепко, но в то же время нежно целует меня в щеку.
Тетя Люба с красным маникюром открывает мой рот и кладет под язык желтое колесо.