– Отвали от меня, жирная сволочь!
Я не буду плакать. Ни за что, черт возьми, не буду плакать. Я смотрю ему прямо в глаза.
– Если ты подойдешь ко мне со своим жалким отростком, который ты называешь членом, я на хрен его оторву.
Он смеется.
– Сомневаюсь в этом, дорогая.
Затем он срывает с меня трусики, грубо обхватывает верхнюю часть бедер, в то время как кончики его пальцев впиваются в мою плоть.
– Давай же, откройся, будь хорошей девочкой.
Я с силой плюю ему в лицо, как раз в тот момент, когда вдалеке раздается выстрел. Кровь и мозги разбрызгиваются по всему моему лицу. На долю секунды его глаза широко распахиваются, а затем он замертво падает на землю с негромким стуком. Из меня вырывается леденящий кровь крик, а затем раздается еще один выстрел, и парень, который держал Татум, падает на землю, обрызгав ее кровью.
Татум кричит, а я падаю на землю, погружаюсь в черноту. Чьи-то руки обхватывают мое тело, и прежде, чем мной овладевает сон, я слышу:
– Черт возьми, идиотка.
Я открываю глаза, не понимая, где нахожусь. Перед глазами начинают мелькать воспоминания. Я задыхаюсь, втягивая воздух. Рядом со мной на кресле сидит Бишоп.
Черт.
– Удивлена? – спрашивает он, изогнув бровь.
Я прочищаю горло.
– Ну, на самом деле нет.
Он сжимает челюсти, явно расстроенный.
– Вот и все. – Он качает головой, шепча себе под нос. – Я запру тебя в подвале, пока это дерьмо не будет улажено.
– Что? – вскрикиваю я, чувствуя металлический привкус на языке. Прикасаюсь к губам, и воспоминания мгновенно захлестывают мой мозг. – О боже! – Я наклоняюсь, зажимая рот рукой.
– Господи, котенок, в окно!
Я вслепую нащупываю кнопку и высовываюсь из машины.
– Ты, ты убил их!
– Да.
– Ты убиваешь людей?
– Да.
– Почему?! – кричу я, чувствуя подступающую к горлу рвоту и снова высовываюсь в окно, выплескивая в ночной воздух все съеденное за день. Откинувшись назад, вытираю рот и смотрю на него затуманенным взглядом. – Почему, Бишоп?
– По причинам, которые ты никогда не поймешь, Мэдисон.
Он смотрит на Татум, лежащую на сиденье перед нами. Не знаю, в чьем лимузине мы находимся. Все кажется таким нереальным.
– Она спит. Я не убивал ее, – прерывает он мои мысли скучающим тоном.
– Что ж, ценю это. – Я закатываю глаза, не сдержав свою язвительность.
– Следи за своим гребаным языком, Мэдисон. Это твоя вина. Все это! – Он широко разводит руками. – Ты начала эту чертову войну, когда сбежала в тот день.