Сеп вздохнул и поднял взгляд на потное улыбающееся лицо Аркла.
– Чего?
Воздух был тягучим, к коже липли парашютики одуванчиков.
– Ты встал коленом в лужу, – сообщил Аркл. – Вон, видишь?
Сеп опустил голову.
– Да, спасибо.
– Видал? Коричневая такая.
– Да, я понял.
– Под правым коленом.
– Вообще-то оно левое, – поправил Сеп, вытирая штанину джинсов о траву.
– Без разницы.
– Ты кладёшь медведя или нет? – не выдержала Лэмб.
Сеп посмотрел на неё – высокую, сильную, с расправленными плечами и материнским платком поверх гипсовой повязки на запястье. Лэмб спокойно встретила его взгляд, Аркл кивнул, а Хэдли улыбнулась. Позади них виднелись деревья, расколотые недавней молнией.
Барнаби был подарком мамы. Пока она спала после операции, Сеп уложил медведя рядом с ней на больничную койку – и потом всё гадал по дороге домой в машине бабушки: если мама умрёт, неужели он сможет остаться на материке навсегда?
Сеп никогда не забывал, как тогда себя чувствовал. Было жарко. И стыдно за свои мысли.
Он потянулся к холодному камню ларца, в последний раз сжал Барнаби, а затем бросил его к другим предметам и шагнул навстречу остальным.
– Наконец-то! – воскликнул Аркл.
Мак достал своё подношение.
– Ты положишь часы? – удивилась Лэмб.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Мак. – Погодите, только остановлю стрелки. Пусть всегда показывают этот момент, когда мы всё устроили.
– Но ведь не важно, что класть, – продолжил Аркл. – Верно? Любая вещь подойдёт.
– Очень даже важно, – возразил Сеп. – Мы жертвуем друг ради друга. Что бы кто ни положил, вещь должна иметь значение.
– Ладно, Сеппи. Теперь что?
– Закрой его, – велел Сеп.
Мак свёл тёмные брови и поднял тяжёлую каменную крышку. Сеп заглянул в урну, высматривая Барнаби, но ларец оказался глубоким, и внутри была только темнота.
Если бы не сломанное запястье, Лэмб отправилась бы в хоккейный лагерь; если бы их друзья не уехали на каникулы за границу, Хэдли, Мак и Аркл не очутились бы здесь без привычной компании; если бы все они не столкнулись на пляже, не случилось бы этих прекрасных двух недель абсолютного счастья.
– Знаете, – сказал Сеп, – а лето вышло чудесное. Я никогда ни с кем… то есть…
Крышка сорвалась. Мак выругался и отдёрнул руку, держась за пальцы.
– Ты как? – осведомилась Хэдли. – Крови нет?
– Нет, всё нормально. – Мак попытался размять пальцы, снова выругался, а затем рассмеялся. – Похоже, ящик меня цапнул.