– Собака? Добрушев, ты видел какую-нибудь собаку? – обратился участковый к стоящему в дверях милиционеру.
Добрушев немного потоптался на месте, потупился, после чего с непонятным смешком в голосе ответил:
– А, дворняга такая облезлая? Так издохла она, товарищ лейтенант. Прям на месте и откинулась. Мы работников ЖЭС вызвали, чтобы труп убрали, а то негоже, чтобы на детской площадке дохляки валялись.
Услышав это, Андрей спрятал лицо в ладонях и тихонько застонал. Он чувствовал себя очень паршиво. В голове всё ещё отражался просящий защиты беспомощный собачий взгляд, а в ушах стоял скулёж и визг бедного животного, которое погибло, как казалось Андрею, по его вине. Он не слышал слов участкового и тупого ржания его подопечного. Слезы скатывались по щекам и оставляли на ткани джинсов круглые следы. Так Андрей просидел несколько минут, борясь со сжимающим его внутренности чувством несправедливости и дикой печали.
– Выйди, – буркнул сидящий за столом участковый. Через секунду притворившаяся дверь указала на то, что Добрушев скрылся за ней.
Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь приглушёнными звуками возни в соседнем помещении.
– Слышь, парень, ты чего, из-за собаки так? – мягко обратился к Андрею милиционер. – Вот уж не думал, что остались ещё люди, которые по смерти животного так скорбеть будут.
Андрей отнял ладони от лица и покрасневшими глазами взглянул на участкового. Он ничего не мог сказать, да и не хотел. Просто несколько секунд он смотрел в глаза милиционера, после чего тот взял только что напечатанный протокол и скомкал его в шарик. Достав из ящика стола новую заготовку, участковый быстро заполнил пустые строки и подвинул лист Андрею.
– Вот, подпиши, парень. Переход проезжей части в неположенном месте. На первый раз предупреждение даю.
Дождавшись, пока Андрей поставит свою подпись, милиционер кивнул и тихо произнес:
– Удачи тебе, парень! Ты настоящий человек. Желаю тебе и оставаться таковым.
После чего уже громко и официально, чтобы было слышно за дверью:
– Можете быть свободны, Андрей Владимирович. Больше к нам не попадайте!
Забрав паспорт, Андрей вышел из опорного пункта и побрел вдоль улицы. Взбудораженные задетые чувства в нём понемногу укладывались, и он снова приобретал спокойное и ровное настроение. В голове стали возникать картины прошлого – детства и юности.