– Ч-ч-что это т-такое? – ошарашенно закричал мальчик, от неожиданности став еще больше заикаться.
– Не «что», а кто. Это Хлюп, мой фамильяр.
– П-почему оно б-бросилось на меня?
– Может, потому что ты человек? – разозлилась Ани. – Люди опасны для нас, стоит ли удивляться, что Хлюп защищает меня?
– Опасны для в-вас? – пробормотал Витя.
Странная девочка, живущая в лесу, еж с красными иголками, которого девочка назвала фамильяром. Догадка пронеслась у мальчика в мыслях.
– Так ты в-в-ведьма? – выдохнул он.
– Ведьма, которая спасла тебе жизнь, – ядовито уточнила девочка.
Витя осторожно огляделся вокруг. Он стоял посреди открытой кухни-гостиной. Пол и стены были из дерева, в комнате лежал толстый пушистый ковер. Яркий огонь весело трещал в небольшом камине. Из широких окон открывался завораживающий вид на лес.
– Странно, – произнес он. – Это м-место совсем не п-похоже на жилище ведьмы.
– И каким же оно должно быть? Мрачной и зловещей хижиной, где повсюду развешана паутина и ветер завывает в трубах?
– Н-ну… да, – покраснел мальчик.
Ани пару секунд пристально смотрела на него, а потом неожиданно расхохоталась.
– Какое разочарование для тебя! – заливалась она.
Витя снова невольно улыбнулся.
– Ладно, – отсмеявшись, сказала девочка. – Ты слишком слаб для того, чтобы причинить мне вред, даже если бы захотел. Так что пока предлагаю объявить перемирие. Садись, скоро будут готовы оладьи.
На слове «оладьи» странный еж сменил красные иголки на желтые.
– Он что, ц-цвет м-меняет? – поразился Витя.
– Да, разное настроение – разные иголки, – пояснила девочка, вернув ложку в миску.
Еж продолжал сверлить мальчика взглядом.
– Хлюп, хватит. Я же сказала, у нас перемирие, – пожурила Ани.
Девочка и еж пару секунд смотрели друг на друга, а затем Хлюп, сменив цвет на малиново-обиженный, демонстративно протопал мимо.
– Кстати, меня зовут Ани, – представилась девочка. – Это сокращенно от «Анимато́ра», но коротко мне больше нравится.
– А меня з-з-зовут Витя, – произнес мальчик, осторожно пытаясь примоститься на кресло.
Раны, о которых мальчик забыл на минуту, пока препирался с Ани, снова напомнили о себе острой болью. Девочка мигом подскочила к нему, помогла утроиться в глубоком плетеном кресле и накрыла ноги пледом.
– Спасибо, – до ушей покраснел мальчик.
Ему было неловко, что Ани так о нем печется.